Падре

Она забирает стакан и наливает мне ещё один, пока я не напьюсь, и ставит стакан

на стол рядом со мной.

Я оглядываюсь вокруг и замечаю, что комната выглядит не так, как я привык. Стены

цвета лосося, в углу небольшой деревянный стул и шкаф, а одеяло, под которым я лежал,

выглядело потрёпанным. Это гораздо мрачнее, чем моя комната, хотя я не думал, что

такое возможно.

Но дело в том… что это не моя комната. Я в чужом доме.

– Где я? – пробормотал я, прищурившись, чтобы свет не был таким ярким.

– У меня дома. Извини, я должна была привезти тебя сюда. Это было ближе, и я не

могла отнести тебя до церкви.

– Отнести меня? – спросил я. – О, Боже. – Я протираю лицо и задерживаю дыхание,

а затем сажусь. – Я вспомнил…

– Я нашла тебя на улице. Ты выглядел пьяным.

Я смотрю вниз на свои руки, стыдясь себя. Как я мог посмотреть ей в глаза? Я сукин

сын, о котором она позаботилась. Блядь, проповедника забрала девушка, потому что он

был слишком пьян, чтобы вернуться домой.

– Мне… мне так жаль, – словами не объяснить то, насколько ужасно я себя сейчас

чувствую.

Буквально, я чувствую, что меня ударили молотком.

– Я не должен был взваливать это на тебя, – добавил я.

– Нет, всё в порядке… – она улыбается так сладко, что это разрывает моё сердце.

Боже, что я сделал, чтобы заслужить её? Ничего. Я ничего не сделал, но она всё ещё

встречается на моём пути, как будто это должно было произойти.

– Если бы ты не нашла меня, я не знаю, чем бы всё это закончилось, – я пытаюсь

отшутиться, но это не смешно. – Я мог бы умереть.

– Нет, не глупи, – она хихикает, но, глядя в глаза, я могу сказать, что она знает, что я

серьёзен.

Я был больше, чем просто пьян. Я был просто в стельку. На грани отключки.

– Но ты сейчас здесь. Живой, – она снова улыбается. – Как ты себя чувствуешь?

– Как будто кто–то ударил меня столом.

Она усмехается. – Похоже, вы много выпили.

– Расскажи мне об этом… – я бормочу, шлёпая себя по лицу, чтобы проснуться.

– Ну, я надеюсь, что это было весело, – размышляет она.

– Не совсем. – Погоди. Я только что сказал это вслух? Полагаю, это так, потому что

она смотрит на меня очень странно и дерьмово.

– Но… зачем тогда пить? – спросила она, подняв руку. – Подождите, не отвечайте.

Мне жаль. Было довольно грубо спрашивать об этом.

– Нет, всё в порядке. Я знаю, что пью слишком много. Это привычка.

– Это из–за…? Прости… эм…

– Что? Из–за тебя… Оу… – я отвёл взгляд, сжимая губы, когда подумал о том, как

точно сказать это, чтобы не звучало так грязно. – Об этом… у меня просто был выходной.

Мне жаль, что ты это видела.

– Выходной? – она переспрашивает, как будто не верит мне.

Конечно, она не верит, ведь я вру. Почему она видит меня насквозь? Чёрт. – Я

имею в виду, я был пьян, и я был глуп, – я снова ударяю себя по лбу, просто подумав, что

она видела меня голым и дрочащим.

– Всё нормально. Я убежала, потому что запаниковала, и не знала, что ещё делать,

но теперь, когда я обдумала всё, то это действительно не имеет значения, – она

сглатывает, хватая меня за руку. – Я поняла. У всех есть потребности.

– Да, но большинство из нас не раскрывают себя перед другими людьми, – говорю

я. – Не говоря уже о проповедниках.

Она изо всех сил пытается скрыть смех. – Ну, да, ты – последний человек, от

которого я ожидала этого.

– Я не обычный проповедник.

– Я могу сказать… – она изо всех сил пытается скрыть улыбку.

Это была шутка о членах или заднице?

Или я выдумываю сейчас?

Чтобы это ни было, теперь она нравится мне ещё больше. Девушки, которые не

боятся наслаждаться хорошей стороной жизни. И судя по её признанию на днях, она,

кажется, время от времени наслаждалась собой.

– Хм… может, я не должна была говорить об этом… на исповеди, – она отводит

взгляд, но я ясно вижу румянец на её щеках.

Я кладу свою руку на её. – Как ты сказала, у всех нас есть потребности.

Она кивает, а языком быстро облизывает верхнюю губу. Боже, я бы всё отдал,

чтобы тоже её облизать.

Держи себя в руках, Фрэнк!

Я прочищаю горло. – Я хотел бы извиниться перед тобой за это. Я должен был

запереть дверь, – я смотрю ей в глаза, когда говорю, чтобы это не выглядело наигранным, хотя я собираюсь спросить её о чём–то очень личном. – Можем ли мы… сохранить это в

секрете?

– В секрете?

– Я бы предпочёл, чтобы Маргарет не узнала.

– Маргарет?

– Да, пожилая дама из церкви. Ты видела её, да? В основном, это она всё там

организует.

– О, – она нахмурилась. – Да, конечно. Но… только, если ты тоже сохранишь в тайне

моё признание.

– Согласен! – я протягиваю руку, и она пожимает её. – Это легко, потому что

исповеди строго между исповедником, проповедником и Богом.

– Что?

Я рассмеялся. – Расслабься, я не собираюсь никому рассказывать о твоём

маленьком развлечении в ванной.

Её лицо снова краснеет. – Тише… не так громко. Мы не одни, – она смотрит на

дверь, которая приоткрылась.

– О, прости, – я улыбаюсь, и каким–то образом всё возвращается на круги своя.

Она берёт влажную тряпку и держит её у меня на лбу. Почему–то этот момент

кажется очень интимным. Прошло много времени с тех пор, как кто–то заботился обо