Падшие

Парень потянул ее вниз с такой силой, что пульс застучал даже у нее в плече. Его глаза пылали лиловым, и он явно начинал злиться. Она, впрочем, – тоже.

Дэниел посмотрел на персиковую листву, словно надеялся на ее помощь.

– Я прошу тебя, позволь мне объяснить. Его голос дрогнул.

– Трудность состоит вовсе не в любви к тебе. Она глубоко вздохнула.

– Тогда в чем же?

Она заставляла себя слушать, быть сильнее, не обижаться. Дэниел выглядел так, словно достаточно измучился за двоих.

– Вышло так, что я живу вечно, – сообщил он. Деревья зашелестели вокруг них. Люс краем глаза приметила тончайшую струйку тени. Не тошнотворный всепоглощающий вихрь черноты, как прошлым вечером в баре, а всего лишь предупреждение. Тень держалась поодаль, потихоньку источая холод. И ждала. Ее.

Люс до самых костей пробрало ознобом. Она не могла избавиться от ощущения, будто нечто огромное, черное, как ночь, нечто окончательное уже в пути.

– Прости, – спохватилась она, возвращаясь взглядом к Дэниелу. – Не мог бы ты, м-м-м, сказать это снова?

– Вышло так, что я живу вечно, – повторил он. Люс по-прежнему пребывала в растерянности, но он продолжил говорить. Слова рвались неудержимым потоком, хлестали с его губ.

– Вышло так, что я живу и вижу, как дети рождаются, растут и влюбляются. Я вижу, как они рожают собственных детей и стареют. Вижу, как они умирают. Люс, я приговорен наблюдать это раз за разом, снова и снова. Со всеми, кроме тебя.

Его глаза казались остекленевшими. Голос упал до шепота.

– Ты никогда не влюбляешься.

– Но, – прошептала она в ответ, – я же влюбилась.

– Ты никогда не рожаешь детей и не стареешь, Люс.

– Почему?

– Ты возвращаешься каждые семнадцать лет.

– Пожалуйста…

– Мы встречаемся. Мы всегда встречаемся, каким-то образом нас всегда сводит вместе, куда бы я ни пошел, как бы ни пытался держаться от тебя подальше. Это не имеет значения. Ты всегда находишь меня.

Теперь он смотрел вниз, на свои стиснутые кулаки, будто хотел что-нибудь ударить и не мог поднять глаз.

– И всякий раз, когда мы встречаемся, ты обращаешь на меня внимание.

– Дэниел…

– Я могу попытаться устоять или сбежать от тебя, или не отвечать тебе, насколько это удастся, без разницы. Ты влюбляешься в меня, а я – в тебя.

– Это настолько ужасно?

– И это убивает тебя!

– Прекрати! – закричала Люс. – Чего ты хочешь добиться? Отпугнуть меня?

Дэниел фыркнул.

– Нет. Это в любом случае не сработает.

– Если ты не хочешь быть со мной.

Девушка надеялась, что все это замысловатая шутка, всем поводам повод для разрыва, только не правда. Это ведь не могло быть правдой. Можно было придумать более правдоподобную историю.

– Я знаю, ты мне не веришь. Вот почему я не мог рассказать тебе этого до сих пор, пока не осталось другого выхода. Просто я полагал, что понял правила, и мы поцеловались. А вот теперь я не понимаю ничего.

Люс вспомнились его вчерашние слова: «Я не знаю, как этому помешать, что с этим делать».

– Потому что ты меня поцеловал. Он кивнул.

– Ты поцеловал меня, а когда мы закончили, ты удивился.

Дэниел снова кивнул. Ему хватило такта выглядеть слегка застенчиво.

– Ты поцеловал меня, – повторяясь, продолжила Люс, пытаясь уложить это все в голове, – и считал, что я этого не переживу?

– Учитывая предыдущий опыт, несомненно, – хрипло подтвердил он.

– Это просто бред, – заключила она.

– На этот раз дело не в поцелуе, а в том, что он означает. В некоторых жизнях мы можем целоваться, хотя в большинстве – нет.

Дэниел погладил девушку по щеке. Ей было трудно не обратить внимания на то, насколько это приятно.

– Должен сказать, я предпочитаю жизни, в которых мы можем целоваться.

Он опустил глаза.

– Хотя так гораздо тяжелее терять тебя потом. Люс хотелось рассердиться на него. За то, что выдумывает такие причудливые истории, когда они могли бы обниматься. Однако некое подсознательное ощущение убеждало ее не сбегать от Дэниела, оставаться здесь и слушать его так долго, как только она сможет.

– Когда ты теряешь меня, – начала она, прочувствовав на языке форму каждого слова, – как это происходит? Почему?

– Это зависит от тебя, от того, многое ли ты помнишь о нашем прошлом опыте, или насколько хорошо успеваешь узнать меня, кто я есть.

Дэниел развел руками.

– Я понимаю, это звучит невероятно…

– Бредово? Он улыбнулся.

– Я собирался сказать «смутно». Кроме того, я пытаюсь ничего от тебя не скрывать. Это просто очень, очень щекотливая тема. Когда-то в прошлом подобные разговоры уже случались…

Люс смотрела на его губы в ожидании продолжения, но он больше ничего не сказал.

– Убивали меня?

– Я бы сказал, «разбивали мне сердце».

Дэниелу явно было больно, и девушке захотелось его утешить. Что-то в груди тянуло ее к нему, влекло ближе. Но она не могла. Теперь она уверена в том, что Дэниел знал о мерцающем лиловом свете и имеет к нему самое непосредственное отношение.

– Что ты такое? – спросила она. – Какой-нибудь…