Падшие

Я отпустил её руки и склонил голову к её груди. Мой рот захватил сосок, затем язык скользнул по вершинке. Я слышал, как её сердце забилось чаще, бёдра двигались словно с голодом, ища насыщения.

Она снова простонала моё имя, и жар крепко скрутил моё тело. Я больше всего на свете хотел трахнуть её. Но сначала она должна страдать, как страдал я несколько мгновений назад. Лёгкие медленные круговые движения заставляли её стонать…

С ней моя тёмная сторона проявлялась в совершенно новом отношении. Прилив возбуждения от этой смертной женщины был одновременно волнительным и ужасающим, и я не мог сопротивляться.

И всё же сложно было мыслить ясно, потому что лишь тонкий слой шёлка отделял меня от её обнажённого тела, и я хотел попробовать на вкус её всю. Я хотел, чтобы её разум опустел.

Она была немилостью, чрезвычайно запретным восторгом.

Она могла сделать меня слабым…

Я осознал, что стягиваю тот последний кусочек красного кружева, полностью обнажая её. Я развёл её бёдра, посмотрев на неё. Я хотел всегда видеть её такой — обнажённой для меня и возбуждённой.

Опустившись ниже, я покрыл поцелуями её живот. Я должен положить этому конец. Покончить с этим сейчас же. Заставить её снова одеться, запереть в тюрьме. Но она была подобна пламени, разгоравшемуся вокруг меня, и я буду гореть для неё, пока не останется ничего, кроме пепла.

Её кожа была такой мягкой, такой уязвимой подо мной. Мне надо было попробовать её на вкус между ног. Я осознал, что моя голова опускается ниже. Мои ладони лежали на её бёдрах, удерживая её на месте. Она запустила пальцы в мои волосы, крепко вцепившись и стискивая меня бёдрами. Она в отчаянии заставляла мой рот опуститься ниже.

Я накрыл её губами и стал целовать. Я ощущал её вкус и лизал, пока она двигалась навстречу.

Боже, мне нужно больше её. Я знал, что это ошибка и, возможно, уже слишком поздно.

Неудивительно, что Смотрители пали. Смертная женщина могла лишить рассудка, превратить в зверя. Каждое движение моего языка заставляло её выгибать спину и двигать бёдрами. Я чувствовал удовольствие, прокатывавшееся по ней волнами. И я больше не мог думать или формулировать слова, все мои мысли затерялись в эротической дымке.

Потребовалось совсем немного, чтобы её тело задрожало в судорогах, бёдра сжались вокруг меня, пальцы так крепко стиснули волосы, что того и гляди выдерут пряди. Финальный громкий стон эхом отразился от потолка, и она замерла, все мышцы расслабились. Она переводила дыхание, всё ещё обхватывая мою голову бёдрами, вспотевшими от напряжения.

Но я же не получил своё, нет? Нет, я был невыносимо твёрдым.

Мне всё ещё было нужно больше, мне хотелось перевернуть её и взять сзади, я не хотел, чтобы это заканчивалось, вот только…

«Будь осторожен, Самаэль, и никогда не доверяй смертным».

Далёкие слова из прошлого прозвенели в моём сознании.

И доверял ли я Захре?

Нет, вовсе нет.

Мои пальцы сжались в кулаки. С помощью железной силы воли, стиснув все мышцы, я заставил себя подняться.

Отстранение от неё причиняло буквально физическую боль, словно кто-то загонял в меня гвозди.

Но это вопрос жизни и смерти, и мне нужно было немедленно убраться от неё. Если остаться дольше, это приведёт к моей погибели.

Я услышал, как она произносит моё имя, и почему-то это ощущалось так, будто стекло разлетелось на осколки в моём сердце. Мне надо убраться от неё.

Я отвернулся и словно издалека услышал свой голос, бормочущий о том, что я ухожу.

Я собирался найти ледяную ванну… возможно, подойдёт и сама Тёмная Река.

Я целиком и полностью выдеру из себя это безумие.

Глава 39 Лила

Я смотрела во тьму, всё ещё переводя дыхание и успокаивая бешено бьющееся сердце.

Что… Что только что произошло?

Он лишил меня возможности ясно мыслить или формулировать внятные предложения, а потом ушёл. Прежде чем я успела хоть перевести дыхание, он просто вышел за дверь. И сказал лишь «Я ухожу».

Я стиснула зубы. Наверное, это не имело значения, ведь так? Потому что неважно, что он думал обо мне. На самом деле я была не его любовницей, а врагом. Мы ни капли не доверяли друг другу, и я изначально пошла на это лишь для того, чтобы сделать его уязвимым.

В комнате воцарилась зловещая тишина; я слышала лишь собственное дыхание. Наверное, не оставалось ничего, кроме как лечь спать. Так что я скользнула под одеяло и удобно устроилась в его кровати.

Вернётся ли он? Я понятия не имела, но я лежала на мягких простынях и подтянула одеяло до подбородка. Его постель пахла изумительно, и подушка под моей головой была такой мягкой.

Я никогда прежде не лежала в такой постели. В основном я спала на неудобном колючем соломенном тюфяке с мамой и Элис, иногда на полу в углу, если они храпели слишком громко. Но теперь к моей коже прикасался шёлк, и моё тело сливалось с матрасом. И всё же я не могла расслабиться.

Мои мысли то и дело возвращались к Самаэлю, не давая мне задремать. Я поставила цель соблазнить его, сделать уязвимым. Но теперь впервые задавалась вопросом, может, мне духу не хватит действительно убить его.