Падшие

/Песня "Волки" группы "Би-2"/

Наутро Толстый ехал вместе с друзьями в просторном салоне Патфайндера Олега, не участвуя в разговоре. В самом начале поездки он воткнул в уши наушники и включил любимую группу Би-2. Сейчас звучали «Волки», и Толстый полностью отключился от происходящего. В своем воображении он был сейчас волком: серо-черным, с густой шерстью, сильным телом и злым взглядом. «Волки уходят в небеса, горят холодные глаза, приказа верить в чудеса не поступало…», – слушал Толстый и улыбался – настраивал себя на сегодняшний решающий день. Марина чувствовала его волнение и пыталась заговорить, или хоть как-то привлечь к себе внимание, но Толстый с самого начала словно отгородился наушниками ото всех. И от нее тоже. Марина перевела взгляд на Юру. Тот с момента, как автомобиль тронулся, не замолкал ни на минуту. Олег тоже косился на брата. Ему был знаком этот нервный треп. Так на войне новички вели себя перед первым боевым заданием. И стыдно им было, и остановиться не могли. В таком случае обычно помогала крепкая затрещина, такая, чтобы зубы клацнули. Олег посмотрел в зеркало заднего вида, нет ли близко автомобиля, и, разогнавшись, резко нажал на тормоз. Из багажника донеслось возмущенное «Гав»! – там дремала Драхма, развалившись на куче тряпья. Олег про нее совсем забыл. Марина сидела на переднем сиденье, пристегнутая ремнем безопасности, как и сам Олег, поэтому ничуть не пострадала. Толстый смотрел в окно и ударился о мягкую обивку подголовника переднего сиденья ухом. Больно, но терпимо. А Юра… Юра налетел на подголовник прямо лицом. Прямо носом, из которого тут же закапала кровь. Олег, как ни в чем не бывало, продолжил ехать. Толстый покопавшись внизу, нашел выпавший во время удара наушник, вставил его на место и продолжил слушать своих «Волков» с прерванного места. Марина протянула Юре кусок марли и воздержалась от комментариев. Юра наконец-то замолчал. И молчал до самого конца дороги. Пока все не услышали долгожданное:

– Приехали!

Все, кроме Олега, выскочили из машины. Драхма, едва выпрыгнув, принялась методично обнюхивать площадку, словно мины искала. Загнав Патфайндер на крошечную стоянку сбоку от стены продовольственного магазинчика, невидимую с центральной улицы из-за разросшихся кустов сирени, Олег вышел, аккуратно прикрыл дверь, щелкнув пультом закрыл машину, и повернулся к ребятам.

– Прошу, по возможности, не разговаривать, когда подойдем к этому «Входу», – договорил он последние инструкции, – и еще. Я пока ехал, подумал, если нам опять попадутся в подземелье твари, Марина… я тебя прошу, не надо сразу всех убивать. Одного можно только ранить. Давайте попытаемся взять «языка». Сергей нам все переведет. А?

– Я переведу, о’кей, – Толстый ухмыльнулся, – уверен, у меня получится, а вот спросить на их языке… Не знаю… Как пойдет. Идея классная, Командир. Чего соваться в логово без подготовки, если можно заранее все узнать. Я – за. Что скажешь, Марин?

И Толстый повернулся к девушке.

– Нужно будет отсечь ноги, чтобы тварь двигаться не могла, но… – Марина смахнула с куртки невидимую пылинку и посмотрела Толстому в лицо, а потом также внимательно посмотрела на Олега, – вы забываете про внушение боли. Это идет от головы. Тут я вижу два варианта: или повредить мозг, и тогда вампир не сможет говорить, или допрашивать и смотреть, как мучается Юра. Как-то так, Командир. А идея, да, идея – отличная.

– А что Юра? – Юра с опухшим носом и слегка вздувшейся верхней губой сразу ощетинился, – Юра потерпит, если надо для общего дела.

– Да не надо будет терпеть, – Толстому не хотелось поддерживать Юрку, но справедливости ради, он решил все рассказать, – я вчера потренировался немного, думаю, что смогу это внушение заблокировать.

– То есть ты… – Юра наконец нашел, на ком выместить злость, копившуюся с утра, – ты теперь и внушать можешь, да, зеленый?

И сразу взвыл, подняв руки к вискам. От боли.

– Хватит, Сергей, – Марина загородила Юру собой и даже раскинула в стороны руки. Смотрелось красиво. Толстый хотел сказать что-то резкое, но сам дернулся от боли. Это Драхма, про которую все забыли, впилась зубами ему в лодыжку. Не просто впилась, а сомкнула зубы и так стояла, молча, не давая Толстому возможности двигаться.

– Драхма, фу! – Олег посмотрел на любимицу строго, но незаметно от всех подмигнул ей: так поблагодарил за справедливость. Она понятливо зажмурилась в ответ, отпустила ногу Сергея, но порычала немного: для порядка. Олег строго оглядел свое рассорившееся воинство, и скомандовал:

– Все заткнулись, и за мной. По одному, порядок – как обычно.