Падшие боги

Затем вскинул руку и воткнул в глаз упырю окурок сигареты. Упырь взвизгнул и на мгновение ослабил хватку, но тут же сжал снова.

За спиной у Глеба хлопнула дверь. Краем глаза он увидел выскочившую во двор Ольстру. Девка, как и прежде, была в одной рубашке и в сапожках на босу ногу. Волосы Ольстры были распущены, а в руках она сжимала вилы.

Мигом оценив ситуацию, Ольстра бросилась к упырю и с разбегу всадила ему в спину вилы. Упырь выпустил Глеба и завертелся юлой, пытаясь ухватить крючковатыми пальцами торчащее из спины древко. Споткнувшись о камень, он рухнул навзничь. Железные острия вил пробили тело упыря насквозь и звонко стукнулись о медный нагрудник.

А из дома уже высыпали мужчины. Первым к упырю подскочил Громол. Быстрым и точным ударом он вонзил кинжал упырю в глотку. Тот захрипел, забил руками и ногами. Громол вынул кинжал и нанес еще два быстрых и сильных удара.

Упырь дернулся еще раз и замер. Громол отер кинжал о стеганый подклад упыря, выпрямился и повернулся к Глебу.

– Ты как? – спросил он. – Цел?

Глеб потер пальцами ушибленное горло и хрипло проговорил:

– Он хотел меня… задушить.

Громол подошел к Глебу вплотную и бесцеремонно осмотрел его горло.

– Вроде чисто. Главное, берегись их зубов. Цапнет – сам в ходячего мертвяка обратишься.

Ратники, держа в руках мечи и кинжалы, обступили затихшего упыря.

– Это княжий дружинник Заброда, – сказал Путята, вглядевшись в его лицо. – Он на прошлой неделе пропал. Думали, в Повалихинские земли за лучшей жизнью убежал, а оно вишь как.

– Что делается, – вздохнул кузнец. – По деревням, как по Гиблому месту, шастают. В былые времена такого не бывало.

Васька Ольха смотрел на поверженного упыря остекленевшим взглядом и обмахивал себя охранными знаками.

Глеб тоже уставился на мертвого упыря, и вдруг его пробрал озноб.

– Этого не может быть… – пробормотал он, стуча зубами. – Не может быть…

– Отведи его в избу, – приказал дочери кузнец. – И дай настойки.

Ольстра кивнула, взяла Глеба под руку и повела к избе.

– Этого не может быть… – продолжал бормотать Глеб. – Такого не бывает… Этого не может быть…

В каморке Ольстра уложила Глеба на тюфяк, накрыла одеялом, потом сбегала в горницу и принесла чашку с какой-то вонючей гадостью.

– Выпей-ка! – велела она.

Глеб сморщился и отстранил чашку рукой.

– Ольстра… – слабо проговорил он, – какой сейчас год?

Девка пожала плечами:

– Не разумею я грамоту. И цифер не ведаю. Да и какая разница?

Глеб вздохнул и прикрыл веки. Итак, он попал в какой-то странный, дремучий мир, населенный чудовищами. Смириться с этой дикой мыслью было невозможно. Но приходилось смириться.

– Слышь-ка, – снова окликнула его Ольстра. – Глотни настойки-то. Поможет.

В губы Глебу ткнулась чашка. Глеб нехотя глотнул. Волнение в душе тут же утихло. Накатило безразличие. Ну, прошлое, ну, девятый век. Ну и что? Вокруг такие же люди… Даже не иностранцы. И язык понятный.

Орлов нахмурился: кстати, почему он такой понятный? Ведь эти ребята говорят на древнеславянском. А он их понимает, и они его.

Глеб надолго задумался, пытаясь найти ответ. И в конце концов решил, что во всем виновата память предков.

Как-то он брал интервью у знаменитого американского психиатра, и тот на полном серьезе утверждал, что весь багаж, накопленный за много веков нашими предками, хранится у нас в памяти. Все, что знали наши деды, прадеды и прапрапрадеды, знаем и мы. Генетическая память – так, кажется, это называется. Нужно только найти ключик к этому хранилищу, и тогда оно отдаст тебе свои сокровища.

Видимо, «ключик» нашелся сам собой. Стоило Глебу попасть в этот мир, как генетическая память подбросила ему нужные знания. Другого объяснения Глеб придумать не смог.

Орлов закрыл глаза и услышал тихий голос дочери кузнеца:

– Спи, чужеземец.

– Да, Ольстра, я буду спать, – дрогнувшим голосом ответил Глеб. – Пожелай мне, чтобы утром я проснулся в своей собственной кровати.

– Едва ли такое случится, – мягкая женская ладонь погладила Глеба по волосам, – но желаю.

8

Богатый купец Бава Прибыток сидел на крытой коврами лавке со спинкой и, уперев черную бороду в пятерню, хмурил лоб.

Прибыток прикидывал в уме будущие доходы от торговли огневым зельем. Доходы с каждым годом падали. Так же, как доходы от пеньки, пушнины и меда.

Нужно было искать что-то новое. Впрочем, чего его искать – вон оно, под боком! Во-первых, бурая пыль. Она давала доходу больше, чем все остальные товары скопом. Жаль только, что добытчики приносили ее мало. И рассчитывать на то, что количество бурой пыли увеличится, не приходилось. Княжьи указы, касающиеся добычи пыли, становились все жестче и жестче. Вон уже и смертной казнью добытчикам грозит.

Эх-ма…

Бава вздохнул и почесал бороду.

Было и еще кое-что. Кое-что такое, от чего в будущем могла случиться неплохая прибыль и что не прибрал еще к рукам князь Аскольд.

Наряду с бурой пылью и битым зверьем охотники и добытчики время от времени приносили Баве чудны́е вещи, найденные ими в Гиблом месте. Вернее, вокруг Гиблого места, поскольку в сердцевину этого страшного места, в самую гущу Гиблой чащобы никто из них не совался.