Падшие к небесам

Дальше Нурутдин помнил урывками, которые вместе со следователями не раз восстанавливал на допросах. Помнил широкую спину Марата, растворяющуюся в темноте, помнил, что собака, заметила его ещё на полпути к сараю, помнил, как Марат пробил ей ломом голову и кровь жирной, черной струей пополза по желобкам между плиток, помнил, как этим же концом лома Марат сшиб выбежавшего Мирзу, помнил, что он что-то говорил, склонившись на Мирзой, и когда тот ему ответил, Марат ударил его снова, он помнил, что кровь всё ещё капала с металла, когда они просовывали его через решетку на окне сарая, помнил, как в нос ударил запах бензина, которым обезумевший Марат заливал пустой сарай.

Когда соседи сбежались на огонь Мирза всё ещё не пришёл в себя, а два виновника столь яркого вечера, не снимая масок и выронив сумку посреди пути, добежали до машины и гнали до тех пор, пока стрелка на датчике топлива не прилипла к красной отметке.

47

– Мам, смотри, что-то горит.

Заира открыла окно. Участок, на котором огонь разгорался всё ярче, перекидываясь на дерево, находился примерно в полутора километрах от дома, но девочке показалось, что ветер даже через такое расстояние доносит запах дыма. Стало прохладней. Заира забежала в комнату, надела тапочки и вернулась на балкон. Из другой комнаты показалась заспанная голова матери. Женщина повязала пояс на халате и подошла к дочке.

– Ну и что ты крич… Вая-яй! Взорвалось что ли?

– Нет. Я смотрела в окно, ничего не было, ни взрыва, ни хлопка, и вдруг начало гореть.

Смотрела в окно Заира довольно часто. Эти каникулы, самые долгие и тихие в её жизни, она, можно сказать, провела на балконе. В те моменты, когда она отвлекалась от одноэтажной панорамы за окном, девочка смотрела на свой телефон, вторящий окружавшей её тишине. По сути, из всего пейзажа Заиру интересовал лишь крохотный участок её двора. Он уже не казался ей столь необычным как в тот вечер, а вновь обрёл свои скупые, тоскливые оттенки. Лишь его появление могло вновь наполнить волшебными красками этот скомканный, давящий на мозг дворик. Порой ей казалось, что она и не уходила с балкона с тех пор. Так и стояла, вглядываясь в каждое дерево, из-за которого он мог выглянуть, смотря на качели и закрывая глаза, надеясь, что когда откроет, он вместе со своей вкусной улыбкой будет покачиваться на них, уже не говоря о каждом заезжающим во двор черном хетчбеке, да помилует Бог тех наглецов, посмевших ездить на такой же машине как у него.

– А вот и пожарные.

– Да там и милиция вон приехала.

– Пойду Бариятке позвоню. Ты ложись иди уже.

– Сейчас. Посмотрю, как потушат.

– Давай не долго. И окно закрой.

Мать прекрасно понимала, почему дочь коротает вечера на балконе, но никогда не говорила об этом прямо. Разговаривать они начали недавно и женщина не хотела спугнуть возвращающееся расположение дочери. Последний раз она била Заиру в детском садике, а после смерти мужа обещала себе, что скорее лишится рук, чем ещё раз поднимет их на свою девочку. Совсем скоро она спросит дочку почему она стала так редко выходить, почему не видится с подругой и не спит ночами. Пока же она запивала смутное волнение успокоительным, списывала всё на переходный возраст, вспоминая себя, но не припоминая, что бы так же вела себя в эти годы, и заверяла себя, что всё наладится, как только Заира опять пойдёт в школу. Пока ей было достаточно того, что дочка хотя бы начала ей отвечать. Заира смотрела на гаснущее пламя. Будто кто-то выключил конфорку, и полыхающий участок вновь влился в бетонированную мозаику.

Она потянулась к шпингалету и поначалу даже не поверила, услышав как завибрировало стекло, когда в него угодил камешек. Заира опустила руку и прижалась лбом к окну, отражавшему свет из детской. Когда второй камешек стукнул о стекло девочка отпрянула и сразу прислонила к нему сложенные лодочкой руки. Он стоял у её подъезда в той же позе, что и она, утрируя её взгляд так, что глаза сузились в щелочки.

Заира не понимала, смеётся она или плачет. Его фигуру заволокло конденсатом от её прерывистых выдохов. Она отдёрнула руки и выглянула из-за сворачивающегося пятна на стекле. Довольствоваться свиданием под балконом он был не намерен, о чем дал ей понять, несколько раз откинув голову влево. Девочка выкатила довольные глаза и покачала головой, в свою очередь, откидывая её в сторону маминой спальни. Он указал на окно напротив спальни и подложил под ухо сложенные ладони, потом указал на Заиру и пробурил пальцем пространство перед собой.

Мать вряд ли отнеслась бы с пониманием к её ночной прогулке, даже спустя недели каникулярного затворничества. Ночью она реагировала на каждый шорох из Заириной комнаты, поэтому надежда на сложенные под ухом ладони тоже отпадала. От пришедшей на ум идеи у девочки перехватило дыхание. Она открыла окно, достала из кармана телефон и проартикулировала, – «Лови». Когда он поймал телефон, Заира вскрикнула, надеясь, что прозвучало достаточно убедительно.

– Что такое, Зая?!

– Телефон выронила, блин. Хотела снять, как пожар тушат. Надеюсь, не разбился, вроде в листья упал.