Падшие люди

Всем своим видом я изображала праведное негодование, притворяясь, что читаю газету, а сама нет-нет да поглядывала на мужа, ожидая, что он посмотрит на меня. И вдруг заметила царапины у него на шее: две красные полосы, свежие, будто оставленные острыми женскими ногтями. У меня неприятно закрутило в животе. Томас сидел и завтракал как ни в чем не бывало. Я несколько раз моргнула в надежде, что ссадины исчезнут, но они продолжали багроветь на его шее, словно насмехаясь надо мной. Два месяца! Мы женаты всего два месяца, черт возьми!

Когда бы я ни спросила, куда он исчезает на вечер, Томас отвечал, что он занят на работе, навещает частных пациентов, обедает с приятелями, заводит важные знакомства… Список его вроде бы правдоподобных и резонных отговорок был бесконечен. Меня так и подмывало кинуться к мужу через стол и самой в кровь расцарапать ему лицо. Я сдерживала свой порыв. Укоряла себя: он заслуживает от меня большей благодарности. Я ведь не самая привлекательная медсестра в больнице, однако Томас выбрал именно меня. Посему я сидела и молчала, как обиженная идиотка, чувствуя, что меня бросает то в жар, то в холод, а уверенность в себе то крепнет, то ослабевает.

– Томас, – наконец произнесла я, – откуда у тебя на шее царапины?

Он замер. Казалось, все мышцы в его теле окаменели. Он перестал возить по тарелке фаршированные яйца и наградил меня сердитым взглядом. Я чуть не извинилась. Природа наделила Томаса длинными черными ресницами, но, когда он злился, его голубые глаза становились холодными, как у рыбы. Казалось, на тебя смотрит мертвец.

– Какие царапины? – спросил он, откусывая тост. И продолжал завтракать. Комнату снова наполнило звяканье металла, постукивающего по фарфору.

Моему изумлению не было предела. Я тут, понимаете ли, развожу перед ним политесы, а его даже не смущает, что жена заметила на нем отметины, оставленные другой женщиной. Хоть бы извинился. Мне бы, конечно, смолчать, но надлежащая покорность мне по-прежнему давалась с трудом. Как реагировать на столь вопиющее оскорбление? Я демонстративно шелестела газетой, ожидая, что он спросит, чем я недовольна. Не помогло. Я задумалась о женщине, оцарапавшей моего мужа. Надеялась, что она прекрасна, иначе я просто не вынесу, если окажется, что она еще зауряднее, чем я.

Миссис Уиггс, как обычно, вертелась рядом. Влетела в столовую, неся поднос с чайными принадлежностями и блюдом из фаршированных почек, которое ни Томас, ни я есть не собирались. От него поднималась несусветная вонища, обволакивавшая нас, как туман – Темзу.

– Миссис Уиггс, вы видите царапины на шее доктора Ланкастера? – осведомилась я.

Я знала, что она заквохчет. Верная себе, экономка со стуком опустила поднос на стол и поспешила к хозяину. Тот попытался отмахнуться от нее, как от назойливой мухи.

– Ох-ох, боже мой, доктор Ланкастер! – запричитала миссис Уиггс.

Томас бросил на меня мрачный взгляд. Я прикусила губу, чтобы скрыть улыбку.

– Как же вы так неосторожно? Заразу ведь можно подхватить. Это пациент вас так?

– Кошка. Совсем забыл – только теперь вспомнил, – ответил Томас.

Я с трудом сдержала смех. Томас ненавидел кошек. Он вообще животных на дух не переносил. Считал их грязными существами. Ни при каких обстоятельствах он не подпустил бы к себе кошку. Миссис Уиггс стояла и слушала его поразительную сказку, раскрыв рот, ловила каждое слово. Томас сочинил фантастическую историю про даму, потерявшую свою питомицу. С ней он столкнулся по пути домой. Томас не забыл упомянуть, что эта дама – очаровательная элегантная молодая особа, а сам при этом поглядывал в мою сторону. Кошка прекрасной молодой леди сбежала от своей хозяйки и увязла в грязи на берегу Челси-крик, вот ему и пришлось спускаться к речке, чтобы спасти бедняжку. Томаса воротило от одного вида грязи. Терпимо он относился разве что к крови и гною во время хирургических операций, и то лишь исключительно потому, что это был прямой путь к успеху. Когда Томас закончил свой рассказ, миссис Уиггс распирало от гордости за него, словно перед ней сидел сам Георгий Победоносец, сразивший дракона, хотя он всего лишь спас кошку. В чем я очень сильно сомневалась.

– О, доктор Ланкастер, кошки ужасно дрянные существа. Да хоть бы она десять раз была питомицей леди, а зря вы не дали ей утонуть.

– Каждый должен поступать по совести, миссис Уиггс, – ответил Томас.