Падшие люди

Я попыталась закрыть перед ним дверь, но он навалился на нее плечом и распахнул. Я отбежала в другой конец комнаты и встала, обхватив себя руками. Томас сорвал с себя окровавленную рубашку, вытер ею руки, грудь и швырнул ее на пол, как грязную тряпку. Я содрогнулась. Его торс отливал голубизной в сиянии луны, просачивавшемся сквозь шторы. Он воззрился на меня долгим взглядом, словно решал, как со мной поступить. Я чувствовала, что от лица отливает кровь, до того мне стало страшно.

Панический страх перед близким, как тебе казалось, человеком вызывает необычное ощущение. И даже если, оглянувшись назад, ты сознаешь, что и прежде в его поведении проскальзывали пугающие странности, для тебя это все равно шок. Я вдруг поняла, что совершенно не знаю человека, за которого вышла замуж. Оставалось лишь проклинать себя за глупость. И у меня были все основания бояться мужа, потому что через несколько минут, в течение которых Томас не сводил с меня холодного пристального взгляда, он взорвался.

– Я подрался. Подрался, ясно?! И, как моя жена, ты должна радоваться, что мой соперник пострадал больше, чем я.

– Ты так и не объяснил, из-за чего ты подрался.

– Он задолжал мне денег.

– Денег? За что? Зачем кому-то занимать у тебя деньги?

– Неважно.

– Для меня – важно.

– Тебе необязательно это знать!

– Послушать тебя, так мне много чего необязательно знать. Например, куда ты ходишь драться до крови.

– Ты о чем вообще говоришь? Как всегда, в своем репертуаре! Думаешь только о себе!

– Я – твоя жена, – указала я. – Я знаю, что у тебя есть свои секреты и на этот счет не питаю иллюзий. Мне неведомо, где ты бываешь, с кем водишь компанию…

– Я дал тебе все, что ты хотела. Ты стремилась уйти из больницы – я тебя оттуда вызволил. Ты мечтала о деньгах – теперь они у тебя есть. А ты опять скулишь. Естественно, мне хочется сбежать от женщины, которая, что ни возьми, всем недовольна – тем, что я пропадаю на работе или встречаюсь с друзьями, чтобы хоть немного отдохнуть от ее нытья. Вот когда я лежал в агонии на больничной койке, ты была на седьмом небе от счастья!

Каждое слово он выплевывал с яростью и ненавистью. От крика грудь его напряглась, вены набухли, проступили под кожей, походя на длинных червей. Я боялась, что они вот-вот лопнут. Вероятно, я опять что-то сделала не так, но, хоть убей, не помню, как виновницей ссоры вдруг оказалась я. Разве это не он пришел домой весь в крови? Я все еще была огорошена тем, как ловко ему удалось переложить свою вину на меня, а он вдруг подскочил ко мне и схватил меня за плечи. От неожиданности я выронила свечу, и та, горящая, покатилась по полу прямо в своем медном подсвечнике.

– Свеча! Свеча! – закричала я.

Томас оттолкнул меня. Я отлетела на комод, головой врезавшись в зеркало на стене, что висело над ним. Стекло треснуло. Томас пытался затоптать пламя свечи, но та каталась по полу, издеваясь над ним. Несколько раз он промахнулся, но потом все же ногой поймал свечу и затушил огонь. Нас окутала темнота, в которой слышалось только его тяжелое дыхание.

Миссис Уиггс открыла дверь. Свеча в руке экономки дрожала, как и ее голос.

– Доктор Ланкастер, все в порядке?

Я тронула взмокший от крови затылок.

Томас яростно пнул медный подсвечник. Тот ударился о стену и, рикошетя по комнате, едва не задел миссис Уиггс и меня. Мы обе вскрикнули. Мокрые волосы Томаса прядями свисали ему на лицо.

– Я дал тебе все, что ты хотела, – процедил он. – И что получил взамен?

В этот момент мне он казался настолько омерзительным, что я даже смотреть на него не могла.

Я не смела издать ни звука. С затылка на шею текла водянистая струйка. Томас резко приблизил ко мне свое лицо, дыханием обжигая мою щеку. От него разило спиртным. Мои нервы звенели, сердце замерло. Ожидая, что он меня ударит, я упорно смотрела в пол.

– Ничего! – заорал он мне в лицо. И плюнул в меня.

Я вздрогнула, зажмурилась. Он бросился вон из комнаты и затопал по лестнице, поднимаясь на чердак. Хлопнула дверь.

У меня из глаз брызнули слезы. Миссис Уиггс бесшумно удалилась, унося с собой горящую свечу. Оставшись одна в темноте, я ощупью добралась до кровати. После этого я стала запираться в спальне на ночь.

14

Проснулась я оттого, что миссис Уиггс ломилась в дверь моей спальни. Ее писклявые оклики перемежались раздраженным пыхтением на эту новую преграду, что возникла между нами. Я содрогнулась от нахлынувших воспоминаний. Откинула одеяло, села и потрогала затылок. Рана затянулась в покрытый корочкой болезненный рубец. Миссис Уиггс продолжала дергать дверь, словно та могла передумать и открыться сама собой. Сонная, я протопала к двери, отперла замок. Экономка влетела в спальню и закружила по комнате, будто сарыч, высматривающий кроликов, – вся сплошь серые юбки и заостренные черты. Я снова бухнулась на кровать и натянула на себя одеяло. Это была суббота, и я решила, что сегодня вообще не буду вставать.

– Уже за полдень, миссис Ланкастер. Я переживала, что вам нехорошо. Как ваше самочувствие?

По-видимому, моим слабым здоровьем теперь озаботилась и прислуга.