Падшие (ЛП)

— Да, когда я видел ее в последний раз, она выглядела… здоровой, — сообщает ей Зет. Еще глоток чая. Он берет и откусывает печенье, которое дала ему мама, встречаясь со мной взглядом и слегка улыбаясь. Кто, черт возьми, этот самозванец, и где, черт возьми, он спрятал тело ужасного Зета Мейфэйра? Потому что этот парень… он печенье со сливками по сравнению с жесткой версией Зета, которую знаю.

Я хмурюсь, пытаясь выразить свое сильное раздражение тем, что он ворвался сюда и напугал меня до смерти, и у него хватает наглости подмигнуть мне в ответ. Подмигнуть! Меня бросает в жар, и начинаю волноваться по этому поводу, когда он делает что-то еще хуже. Я чувствую удар по ноге. О, он только что... но когда чувствую, как сильные пальцы сжимают мое колено, знаю, что он это сделал. Схватил меня за бедро под столом. Я бью ногой, пытаясь вбить в него хоть немного здравого смысла, но моя цель немного ошибочна.

— Ой! Что, ради всего святого, происходит!

Мой отец визжит, как собака, которую пнули, и тянется вниз, чтобы схватиться за ногу. Ногу, которую я только что ударила.

— О! Прости, папа. Мышечный спазм, — слабо объясняю я, гримасничая. Рука Зета скользит вверх по моей ноге. Я ничего не могу с собой поделать и бросаю на него возмущенный взгляд. О чем, черт возьми, он сейчас думает? Ведет себя как ангел над хрупким фарфором, который мама приготовила для нас, но под столом как обычно — воплощение дьявола. Я просовываю руку под стол и нахожу его наглые пальцы, быстро перемещающиеся на север, направляясь прямо к опасной территории.

Конечно, он делает это. В этом он весь. Врывается в дом моих родителей, притворяясь самой невинностью — информационная безопасность? Да, конечно! И все это время он пытается еще немного меня извратить. Потому что ни при каких обстоятельствах никогда не представляла себе, что буду сидеть и разговаривать с мамой и папой в то время, как парень изо всех сил пытается распускать руки под столом. Я хватаю его за руку за первый попавшийся палец и резко сгибаю его, изо всех сил стараясь причинить ему боль. Такое ощущение, что сломаю эту чертову штуку, если согну еще сильнее, и все же, когда смотрю на Зета, он все еще мягко улыбается, как будто ему все равно.

Одним легким и небрежным движением он вырывается из моей хватки и крепко сжимает мое запястье. Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не выдернуть руку, но это требует серьезной работы. Папа выглядит немного растерянным, как будто видит, что со мной происходит что-то странное, но не может понять, что именно.

— Когда Алексис вернется домой, Слоан? — спрашивает он.

— Скоро. Очень скоро. Ей просто нужно кое-что организовать дома. В ее новом доме. Может быть, через пару недель?

Эта новость убьет их. После долгого ожидания, а затем, чудо из чудес, узнают, что Алексис все еще жива, они захотят увидеть ее прямо сейчас. Лицо моей матери вытягивается, но отец просто кивает, как будто всего этого и следовало ожидать. На самом деле, он выглядит слишком спокойным. В этом нет особого смысла, но сейчас у меня на уме совсем другое — главным образом освобождение от Зета.

Я дергаю руку, пытаясь освободиться из его хватки, но он только крепче сжимает ее. Очень медленно он тянет мою руку к себе. Сжимает мое запястье, так чтобы я почувствовала, как моя кровь яростно пульсирует в каждом пальце, а затем кладет мою руку ладонью вниз себе на колени.

Удивление от того, что я чувствую там, заставляет мое колено врезаться в стол; четыре чайных чашки гремят о блюдца, и «Леди Грей» разливается повсюду. Эрекция. У него начинается эрекция, и он толкает свои бедра вверх в мою руку, прижимая эту штуку ко мне, в то время как мои щеки внезапно вспыхивают огнем.

— Что, во имя всего святого, с тобой происходит? — ахает мама, протягивая руку, чтобы разложить различные дрожащие предметы на столе.

— Извини, я ... — пытаюсь рассказать тебе о твоей дочери, а у меня в руке возбужденный член. Неуместность ситуации, в целом, делает ее еще более сюрреалистичной. Какой человек возбуждается, когда приходит, ведет себя мило с родителями девушки, которую он трахает? Не только ведет себя хорошо, но и говорит им, что дочь, которую они так долго считали мертвой, на самом деле жива? Видимо, Зет. Мне не следовало даже думать о том, чтобы задать себе этот вопрос. Зет определенно из тех парней, которые получают сильное удовольствие, извиваясь, как рыба на крючке.

— Я просто нервничаю после долгой поездки на машине.

У папы снова загораются глаза.

— Ах да, машина. Точно. Не могла бы ты объяснить, где ты ее оставила?

Сейчас в его голосе больше интереса, чем когда он говорил о Лекси — что-то не сходится. Действительно.

— Да, твоя машина. Точно. Что ж.

Зет снова толкает свои бедра в мою ладонь, вдавливая свой теперь твердый, как камень, член в мою все еще прижатую руку.

— Да, это полностью моя вина, доктор Ромера. Я хотел ехать по бездорожью и не хотел повредить вашу машину. Я ценю хорошую машину, знаете ли. И не часто можно увидеть универсал в таком превосходном состоянии. Эти деревянные панели...