Падшие мальчики

Маршалл застыл на месте. Он впервые увидел сына во сне живым, не искалеченным. Казалось, он забыл, как Ной выглядел до того, как его голова, ударившись о пол морга, треснула и кровь вперемешку с мозгами разлетелась во все стороны. Маршаллу стало легче, когда он увидел Ноя в духоте библиотеки и осознал, что его мальчик не умер. Нет. Он еще жил. Но осталось ему недолго. Кровь потекла по экрану компьютера, залила клавиатуру. Ной отвечал HelveticaBoy со скоростью, о которой Маршалл не мог и мечтать.

— Прекрати, Ной! — закричал Маршалл. Его голос разнесся по залу.

Несколько ворон взмыли в воздух и ударились о стекла. Он развернулся и увидел библиотекарей. Они шли к нему.

Нет.

Не шли.

Скользили.

Обратно к сыну. Маршалл потянулся к нему. Движение вышло вялым, руки налились свинцом.

— Боже, Ной, хватит!

Ной не замечал отца. Он продолжил печатать, на его лице проявилась смесь боли и утраты. Кровь брызгала с каждым ударом по клавишам.

Библиотекари подошли ближе, кожи Маршалла коснулись липкие пальцы. Он слышал шелест их одежд. Они потянулись к нему, и он увидел, как сквозь ткань проступают кости.

В библиотеке пошел дождь. Сперва вниз полетели капли — посетители, все как один, подняли головы. Затем разразился ливень. Свет замигал, вороны гадили, кружа под потолком, пачкая пустые столы белым дерьмом.

Из последних сил Маршалл поднял голову, достаточно высоко, чтобы увидеть, что его сын исчез и за компьютером сидел детектив Старк, расследовавший смерть Ноя четыре года назад. Его лицо тоже осталось прежним. Губы растянулись в кошмарной улыбке, обнажив гнилые зубы. Она исчезла, и на глазах Маршалла челюсть старика отвисла, как у змеи, готовой заглотить нечто в четыре раза больше собственного тела. По щекам Старка текли слезы. Рот был набит мятными леденцами.

Маршалл очнулся в смятении. В ужасе.

Все чувства вернулись, он снова ощутил силу тяжести — от этого стало еще страшнее. Теплая вода струилась по лицу и телу. Стряхнув остатки сна, он попытался открыть глаза. Свет в комнате был слишком ярким, а воздух – спертым.

«Дым», — подумал он.

Маршалл завалился вперед, поскользнулся на плитках. Упал лицом вниз и ударился углом рта о слив. Боль и жара. Сон почти стерся.

Я заснул в душе.

Тело ломило, пока он пытался встать. Маршалл распрямился, закрыл краны — горячий ручеек тут же обжег кожу, — вскочил на ноги и вздохнул.

Дверь в душевую запотела, стекло усеивали брызги. Он сконцентрировался на хрупких, сверкающих каплях: это успокаивало. Когда Маршалл не мог облегчиться, он считал плитки на стене у писсуара. В очереди к банковскому окошку считал туфли. Теперь, в душевой, чтобы паника отступила, стал считать капли. Вскоре ему полегчало.

Он различил за стеклом смутные очертания сына: тот наблюдал за ним. Маршалл видел только темные пятна на его лице и груди. Кровь. Мозги.

Боль в желудке вернулась вместе с видением. Колени задрожали. Маршалл стиснул зубы и прижал ладони к стеклу. Озноб, который он чувствовал в ванкуверском автобусе, вернулся.

Внутри бурлила тревога.

— Уходи, Ной, — сказал он спокойно и тихо. Маршалл не понимал, что зажмурился, пока не открыл глаза. Сын исчез, и он был ему благодарен.

Бритва скользила по коже, срезая щетину в волне белой пены.

В раковине стояла вода. Маршалл остановился, изучая свое отражение. Он выглядел старым. Опустил бритву. Почувствовал запах крови. Маршалл редко брился так, чтобы не порезаться: неудивительно, что по воде расплывались алые капли. Темные волоски цеплялись друг за друга, как обломки кораблекрушения, и по спирали уходили вниз.

Вниз.

Вниз.

Давным-давно он купал Ноя в такой же раковине. Кожа сына розовела от теплой воды. Маршалл не держал в руках ничего более хрупкого. Не только потому, что ребенок был маленьким и падение убило бы его: ставки были невероятно высоки, ведь на кону стояла жизнь мужчины — проверялась отцовством. Маршалл понимал это и знал, что он проиграл, потерял все.

В ванной звучит смех Клэр. Ее рука лежит у него на плече, а он прижимает Ноя к груди. Клэр обнимает его сзади. Мать, отец и голенький ребенок в завитках пара.

К горлу подступила тошнота, Маршалла вырвало в унитаз. Он вышел из душевой.

Комната в мотеле была маленькой, с голубыми стенами. Подняв покрывало, Маршалл стряхнул с накрахмаленных простыней брошюры, посвященные Норт-Бенду и Снокуолми Фоллс, и залез под одеяло. Согрелся. По телевизору шла серия «Идеальных незнакомцев», снаружи ветер качал деревья. Ноутбук стоял на полу, слайд-шоу с фотографиями Ноя и Клэр сменилось снимком уходящих вдаль полей.

Глава 31

Долгая, изматывающая поездка из Ванкувера в Сиэтл на «Грейхаунде». Перед тем как войти в автобус, он на миг заколебался, отшатнулся от вырвавшейся изнутри канализационной вони. Паспорт в руке был горячим и тяжелым.

Сиденье водителя пустовало, переднее окно покрывали разводы.

«Развернись и уйди», — сказал голос у него в голове.

Я ничего плохого не делаю.

Еще как делаешь. Ломаешь себе жизнь.