Падшие в небеса. 1997 год

— Нет, но… Вика и он… — немного растерялся рябчиков. Он все еще невольно видел этого сухого и старого человека в полковничьем кителе. Вернее не в кителе, а в погонах, больших красивых золотых погонах…. Какая-то невольная настороженность и предательская растерянность всегда накатывала после пристальных взглядов Маленького. Иван Васильевич не знал, почему его столько лет преследует это чувство. Может быть, потому, что он долгое время работал на этого человека? Работал… как-то невольно, но добросовестно доверял свои мысли и желания этому загадочному и строгому человеку… доверял. Верил и доверял. Но сейчас? Сейчас?!!!

— Сердце не прикажешь Ваня, — жестко и как то цинично сказал Маленький.

— Ой, что-то я вас не пойму. Что-то вы каким-то не таким стали в последнее время. Что-то вас куда-то не туда тянет Андрон Кузьмич, — возразил Рябчиков. Он попытался возразить, причем вот так откровенно. Хотя это конечно была его не первая попытка за долгие годы. Но тогда. Тогда чувство самосохранения заставляло делать его это более осторожно… А сейчас? Сейчас можно… Попытался возразить и понял, что это приятно. Возражать и знать, что возражаешь «без последствий».

— Почему же не туда тянет? Вика познакомилась с одним человеком, которому я много задолжал,… очень много, так он считает. — Маленький как-то загадочно вздохнул. — У него есть внук, в которого она влюблена, я этому человека устроил свидание с внуком. А Вика пришла тоже, все тут просто.

— Просто, да не просто,… как же так, вы так никогда не делали, — грустно заметил Рябчиков.

— А вот теперь делаю. Времена меняются Ваня. Очень сильно они меняют иногда и человека.

— Хм, что-то не могу я проверить, что вы вот так сильно изменились, — Рябчиков сказал это, толи с сожалением, толи с раздражением. Маленький грустно улыбнулся, он посмотрел на своего давнего коллегу-подчиненного и приятеля и тихо спросил:

— Да все ты понял. Мне не надо лукавить. Это как в сказке Ваня. Про Маугли. Помнишь. Был ловкий и хитрый волк и вдруг он состарился. Волк знал, что за свою жизнь он убил немало дичи и скорее всего на старости тоже будет убит. Он знал это, но не боялся. И вот пришло время. И тогда…

— Тогда его защитил Маугли,… - вздохнул Рябчиков. Маленький пожал плечами:

— Ваня, вот скажи, ты всю жизнь тут в тюрьме провел. Работал и днем и ночью, охранял разных гадов. Тебя проклинали тысячи, десятки тысяч человек за свою жизнь, ты сам добровольно сорок лет тут провел. За решеткой сорок лет. На это не каждый решится, вот так, добровольно сорок лет в тюрьме. Прям граф Монте-Кристо. А тебе вот, сейчас не обидно? Не жалко, что вот так, ты свою жизнь прожил?! И что тебе и рассказать внукам-то нечего? А Ваня?! Скажи не жалко?! Рябчиков вздрогнул. Он внимательно посмотрел в глаза Андрону Кузьмичу и, покачав головой, недоверчиво ответил:

— Ой, что-то говорите вы странные вещи Андрон Кузьмич. Что случилось-то у вас?

Я чувствую что, что-то случилось и гложет вас изнутри. Вы словно другой стали…

— Так ты не ответил мне Ваня,… - Андрон Кузьмич вновь как-то грустно, словно обреченно, улыбнулся.

— Ой, да что вы спрашиваете? Нет, не жалею! Не жалею! И более того, если бы мне выдалось второй раз в жизни, выбирать свою работу, я бы ее вновь выбрал! И не жалею! Вот вы посмотрите! Кто я сейчас?! Заслуженный человек, подполковник в отставке! Пенсионер почетный с сорокалетним стажем работы в органах! А был бы кто?!!! В деревне бы трактористом был, или конюхом каким, не образования, ничего, ни квартиры в городе. Так бы всю жизнь коровам хвосты крутил! Да спился бы наверное уже! И пенсия всего двадцать шесть рублей в советское время! Паспорт на руках у председателя! У меня ж мои односельчане так их в живых-то никого не осталось! Кто спился, кто погиб,… кто вон в нищете живет! Дети все в город поехали! А так! Так я человек тут уважаемый! Я иногда, вон царем и богом тут в тюрьме был! Без меня тут мышь пролезть из одной камеры в другую не могла! Вот как! — Рябчиков говорил это уверенно и громко. — А это ли мне жалеть?! Да не жалею я ни о чем! Более того, я стране, сколько пользы принес! Сколько разных гадов на чистую воду вывел! Сколько материальной выгоде от этого стране моей? А? А вы вот говорите, что, мол, профессия у меня, мол, какая-то сомнительная и внукам нечего рассказать, нет, не так! — Иван Васильевич знал, что сейчас искренен, поэтому не стеснялся своих эмоций, он махал руками. — Я вам скажу, что тюремщики они всегда нужны будут! При любой власти! При любой власти в тюрьму сажали и будут сажать! Так, что профессия у меня, что не наесть самая нужная!