Падшие в небеса. 1997 год

— Ой! Клюфт! Ой! А я уж было испугался! Думал, ты меня вон сейчас убивать будешь. А тут вон как! Ты как был слюнтяем и размазней, так и остался. Не сделали из тебя лагеря волка. Что? О чем ты? Какой там я один? Да я живу и в ус не дую! Мне не надо ничего! Мне все дали! И хоть власть эта сучья и продажная, а она меня кормит. И неплохо кормит! А знаешь Клюфт, какая у меня пенсия? Клюфт ловил ртом воздух. Он откинулся на лавку и тихо шептал:

— Не спать тебе теперь спокойно! Не спать! Хоть ты и храбришься тут! А все это маска твоя! На самом деле, ты от каждого старика шарахаешься, потому как боишься, а вдруг это, один из твоих безвинных жертв!

— Не дождешься! Нет! Не буду я мучаться! Не за что! Вам назло! Только вот вы-то, уже, наверное, ответить не сможете! Вы! Вас не будет!

Клюфт закрыл глаза. Ему было трудно говорить. Грудь сдавило. Но старик нашел в себе силы.

— Да. Вы живучи. Да. Ты прав. Но все равно, добро должно победить! Ведь вот ты сам веришь в добро? А? Андрон Кузьмич? Ты веришь в добро?

— Я знаю Клюфт, ты хорошо говорить умел. Тогда в тридцать седьмом ты тоже здорово говорил. Мне даже нравилось. Инной раз я заслушивался тебя на допросах. Но слова и жизнь это разные вещи. Слова, это колебание воздуха, которое прекращает быть энергией уже через мгновение. А вот жизнь гораздо прозаичнее. И тогда там, в подвалах нашего управления я понял это! Я понял, что если вот так поддаться эмоциям и стать заложником слов, то все, гибель! Но Клюфт этого уже не слышал. Он потерял сознание. Маленький, увидев это, вскочил с лавки. Он с недоверием крикнул:

— Эй! Что за черт! Ты, что тут за концерт устроил? Эй, Клюфт? Очнись! Ты, что пьян?!

Андрон Кузьмич с опаской дотронулся до руки Клюфта. Затем пошевелил старика за плечо. Понимая, что Павел Сергеевич без сознания, Маленький отпрянул от него, словно перед ним был уже покойник.

— Нет! Только этого мне не хватало! Нет! Трупов мне тут не хватало! Пошел погулять! Нет, это не по мне! Андрон Кузьмич резко повернулся и пошел прочь от лавки по аллеи. Но через несколько шагов остановился в нерешительности. Повернувшись, он посмотрел на оставшегося одного Клюфта и достал из кармана сотовый телефон.

— Алло! Алло! Скорая! Человеку плохо! Человеку! Городской парк северная аллея! Третья скамейка! Что? Фамилия? Клюфт! Как зовут? Да откуда я помню, как его зовут? Эй! Девушка это я не вам! Не знаю я, как его зовут! Возраст? Да откуда я знаю! Ну, лет восемьдесят с гаком! Сердце у него! Сердце! Губы посинели! Уж приезжайте быстрее!

Маленький вернулся на лавку. Посидев, он расстегнул верную пуговицу, на рубахе у Павла Сергеевича и тяжело вздохнув, спросил сам у себя:

— А оно мне это надо? Скорая приехала минут через двадцать. Врач, молоденькая девушка, прощупав пульс у Клюфта, кивнула водителю и фельдшеру что бы они достали носилки. Павла Сергеевича уложили на них и поместили в машину. Маленький, наблюдая за этим, тревожно спросил:

— Вы, в какую больницу его повезете?

— В шестую городскую. А вы кто? Родственник? — ответила вопросом на вопрос врач.

— Нет,… хотя нет. Родственник. Почти… что. Дальний… так в шестую говорите? Машина скорой, хрюкнув выхлопной трубой, медленно поехала по аллеи. Маленький стоял и смотрел ей вслед.

Восьмая глава

Валериан Скрябин ненавидел жизнь. Нет, он ненавидел не свою жизнь, а жизнь вообще. Он хотел, что бы она закончилась. Он хотел, что бы она закончилась вообще на земле. Что бы все земное перестало существовать. Эти противные деревья с зеленой листвой. Эти глупые птицы, что чирикают, воркуют и каркают по утрам. Эти глупые люди, которые только и делают, что отравляют эту самую жизнь.

Нет определенно, жизнь на планете земля должна закончиться! Вот так сразу! Без проволочек. Без лишних слов и уговоров. Просто кончиться и все! Земля должна сойти с оси. Замерзнуть в глубинах космоса! Превратиться в одну большую ледяную глыбу! И лететь, вечно лететь по бескрайнему пространству вселенной! Общей страшной и огромной могилой! Лететь в вечность и никогда, никогда не найти себе пристанища! Валериан Скрябин ненавидел жизнь. Он ненавидел людей. Он не хотел их видеть! Эти противные существа превратились для него в размазанные тени. В фантомные пятна, которые только и делают, что мешают!