Падшие в небеса. 1997 год

Но его тихи слова утонули в шуме работающей бетономешалке. Толик их не услышал и лишь благодарно закивал в ответ, делая вид, что все понял. Отец Андрей отошел от него и обернулся, он посмотрел на церковь. Она как показалось ему, словно живая, вздыхала объятая сеткой лесов и стеллажей. Церковь как-то напряглась, отец Андрей чувствовал это. Она словно, понимала — то, что происходит: и ее ремонт, и все остальное, это лишь начало, это лишь предпосылка к чему-то грандиозному и может быть не совсем радостному. Вновь засияют кресты на куполах. Вновь засветится алтарь, но это не все! Это еще лишь пролог к очень трудным временам! Она словно чувствовала, что ей придется вновь работать. Причем работать на износ. В нее будут приходить люди, много людей! Отец Андрей знал, что люди обязательно сюда будут ходить. Но с каким сердцем? Что их будет сюда толкать? Чувство внутреннего дискомфорта, жажда очиститься, желание прикоснуться к Богу? Нет! А если вовсе не это? А если это просто мода?! Просто традиция?! Просто новое совсем забытое старое течение — ходить в церковь?! Вера — обращенная в традицию? Что может быть страшней? «Вера — ставшая каким-то атрибутом жизни грешников? Они живут и не понимают, что они свою веру превратили в атрибут своей никчемной мещанской жизни! Погрязли в грехах и думают, что вот эти вояжи в церковь делают их добрее и лучше?! Что может быть страшней этого?» — содрогнулся отец Андрей. — «Коммунисты развратили людей внутренне. И то, что они сломали церковь это не самое страшное, они сломали внутреннюю структуру человеческой души! Вот что самое печальное! Три поколения русских людей лишились возможности говорить и заботиться о душе! Бездушный народ это похлещи любой ядерной бомбы!» Сможет ли он, священник, объяснить этим людям, совсем еще молодым людям, что крестясь церкви и ставя свечки у алтаря — еще не значит верить в Бога? Еще не значит искупать грехи! И что: после службы нельзя идти в магазин покупать водку и напиваться до поросячьего визга. Что нельзя материться и драться в очереди за святой водой на крещенье. Что нельзя отбирать пенсию у своей бабушки, что бы купить себе новые сапоги или джинсы! Сможет ли он объяснить этим людям в этой обновленной и многострадальной церкви? Трудно, как будет трудно, это настоящая война, война за правду, война за доброту, война за милосердие! «Стоп, а разве за милосердие можно воевать? Разве за доброту можно биться? Можно! Интересно, а сколько горя она видела? Сколько трагедий разыгрывались, в эти стенах?»

Отец Андрей вновь рассматривал церковь. Один из рабочих таджиков, там наверху, у самого купола, клал кирпичи и краем глаза косился на священника. Отец Андрей чувствовал, азиат лукаво улыбался. Солнце светило ему в спину и был виден лишь темный силуэт этого человек. Но отец Андрей знал, рабочий улыбается. В этот момент до руки священника кто-то дотронулся. Отец Андрей вздрогнул, рядом с ним стояла пожилая женщина, певчая из церковного хора. Она виновато улыбалась.

— Извините отец Андрей там к вам пришли…

— Пришли, кто?

— Ну, этот мужчина, я не знаю, как его зовут,… ну он к вам по субботам приезжает…

— А этот,… - отец Андрей понимающе мотнул головой. — Ладно, скажите ему сейчас приду.

Священник напрягся! Стало немного не по себе. И хотя отец Андрей не боялся, но какое-то внутреннее напряжение вновь наползло на сознание. Опять, опять это странный человек, этот мужчина, он опять появился. Незнакомец приезжал примерно раз в месяц, привозил крупные суммы денег и просил отца Андрея… причастить его. Снять ему грехи, причем непросто снять, а обязательно сначала выслушать его исповедь и поговорить с ним. Порой эта исповедь затягивалась на целый час, а рассказывал странный и загадочный незнакомец очень страшные вещи. Батюшка неохотно поплелся к старому храму. Конечно, назвать — обычную избу «старых храмом» было трудно, но, тем не менее, пока реставрировалась настоящая церковь, все службы отец Андрей вел в этом помещении. Дом стоял напротив стройки. Отец Андрей подобрал длинную черную рясу, что бы, не пачкались края и шел медленным шагом к избе-церкви. У крыльца стоял большой черный внедорожник.

Дорогой автомобиль был похож на катафалк. Отец Андрей знал, это машина странного и загадочного гостя. Незнакомец ждал его у алтаря. Маленький самодельный алтарь с несколькими иконами был больше похож на ширму. Возле него стояла позолоченная подставка со свечами. Мужчина в кожаной куртке и темных брюках, закрыв глаза, крестился и что-то шептал. Он не отреагировал когда отец Андрей подошел к нему совсем близко. Священник тоже перекрестился и молча ждал. Повисла небольшая пауза. Наконец незнакомец вздрогнул и тихо сказал:

— Спасибо батюшка, что согласились принять. Я у вас много времени на это раз не займу.

— Ну, что ты сын мой, если надо я всегда говорю с людьми. Что привело на это раз?