Падшие в небеса. 1997

«Возможно, именно тут, во времена, когда сидел мой дед, именно тут расстреливали несчастных и невинных людей. И вот. Вот опять тут мучаются люди. Цикл продолжается, только поменялась форма» – успел подумать Щукин.

Его грубо толкнули в спину. Вилор инстинктивно догадался, что лучше самому повалиться на бетонный пол, потому что падать от удара гораздо опасней для здоровья, да и просто больней.

Они, били молча. Как-то хладнокровно и расчетливо… резиновые дубинки, словно веники в бане, обнимали тело, своими пластичными закругленными боками…

Было больно, очень больно,… так больно, что невольно захотелось помочиться прямо в штаны…

Просто обоссаться на этом грязном и холодном бетонном полу!!!

Расслабиться превратиться в животное и выпускать из своего организма остатки человечности в виде мочи…

Но Вилор утерпел, он не позволил мочевому пузырю разжать мышцы. А охранники между тем, методично и ловко награждали его пластичными ударами. Вилор сквозь это кошмар боли и унижения чувствовал, что бьют они по ляжкам ягодицам и предплечьям.

Они били туда, где нельзя повредить жизненно важные органы, словно в бреду догадался Вилор.

Он кричал как-то хрипло и неохотно, словно стесняясь своего голоса, а точнее своей беспомощности и своей слабости перед этими людьми.

Сколько длилась экзекуция, он не помнил, он потерял сознание от боли.

Глава двадцать вторая

– Я к вам пришел по важному делу. Вы видно не поняли, откуда я?! – напористо говорил Маленький.

Андрон Кузьмич сидел на стуле, закинув нога на ногу. Он не отводя глаз, внимательно наблюдал за хозяином кабинета. Маленький специально надел свои любимые очки в роговой оправе. За толстыми, немного задымленными стеклами, увидеть выражение его глаз было практически невозможно, а вот он с успехом наблюдал за окружающей обстановкой и это было ему очень удобно. Андрон Кузьмич считал, что глаза, как сказал кто-то из великих, действительно «зеркало души» и именно по ним можно все прочитать.

Человек, сидевший напротив Андрона Кузьмича, постоянно чесал свою шею. Он, словно намаявшийся за день вожак обезьяньей стаи, трепал волосы на затылке. Маленький заметил, что у этого человека под левым глазом синяк, который он очень неумело попытался замазать тональным кремом.

– Да я понял, понял, откуда вы, понял, только вот мне что-то не понятно, как у органов госбезопасности появился интерес к этому делу? Что тут такого, что может заинтересовать органы безопасности. И вообще вы, по-моему, насколько я знаю. Полковник в отставке? – осторожно, но в тоже время как-то ехидно спросил Нелюбкин.

– Это закрытая информация. Вам не нужно уточнять подробности. Если вы не доверяете моему удостоверению, советую позвонить в краевое управление и навести справки в отношении меня, – ледяным тоном ответил Маленький.

– Да, что вы! Что вы! Какие там справки. Я вам доверяю. Вам и вашим людям и тем более вашему удостоверению. Но все же… мне не понятно, что именно заинтересовало в этом деле, органы госбезопасности. Рядовое бытовое дело. Каких тысячи, поверьте. Ту нет ничего такого, этот Щукин уж точно не враг народа…

От этих слов Маленький вздрогнул, он напрягся и тяжело вздохнув, процедил:

– Что вы можете знать о врагах народа?! Вы, что с ними работали?

– Да нет, нет, упаси Господь… – немного испугался Нелюбкин, он понял, что зря назвал Щукина «врагом народа».

– А если нет, так попрошу выбирать выражения, мы с вами не у вас на кухне за бутылкой…

– Извините…

– А, что касается Щукина,… так он имел контакты с иностранцами,… а вам ясно, что такое контакты с иностранцами?

– Ясно, но он поэт и драматург, он неизбежно должен был общаться с иностранцами и, что такого…

– Это уже не вам решать, что такого… вы не должны делать никакие выводы… ваше дело ответить на некоторые мои вопросы.

Нелюбкин тяжело вздохнул и развел руками. Он виновато улыбался, но Маленький чувствовал, этот человека его не боится и ведет себя так из-за стратегических соображений. Он пытается как бы усыпить бдительность создать иллюзию послушного и мягкого человека, а между тем настоящей информации не выдать, более того прощупать и получить информацию от него, от самого Андрона Кузьмича.

– Так я могу взглянуть на дело гражданина Щукина?

Маленький опять вздохнул и, сощурившись, развел руками:

– Пока я не получу официальных запросов из вашего уважаемого ведомства я не могу по закону позволить вам читать дело. Или хотя бы мне позвонят мои начальники, то тогда, потом…

– Хорошо мы уладим эти формальности, – уверенно сказал Маленький, зная, что это лишь пустые слова, никто ему никаких полномочий читать дело, не даст.

– Позвонят, тогда, пожалуйста, вы уж меня поймите, ничего личного. Я слуга закона.

– Да уж, – вздохнул Маленький. – Ладно, скажите мне тогда, кто у Щукина адвокат?

Нелюбкин встрепенулся, словно спугнутый воробей. Его глазки забегали, а губы растянулись в очередной дежурной улыбке. Маленький почувствовал, что нащупал слабое звено.

– Так… кто адвокат? – твердым голосом спросил Андрон Кузьмич.