Падший

Первый же глоток вина раскраснил кожу на шее Ксюхи. Обычное дело, такая вот у неё была реакция на вообще любой алкоголь. Она стеснялась этого, и потому я ничего не сказал, а сама Ксюха, снова тараторя о постановке в ВУЗе, и не вспомнила. Сегодня она была особенно болтлива. И первой осушила свой бокал, что дало мне понять - с отцом на этот раз она действительно поругалась серьёзно. И вряд ли из-за меня. Я-то так, чаще был просто красной тряпкой, триггером. Настоящих тем для войны у них после смерти Ксюхиной мамы более чем хватало…

— А давай хотя бы тут устриц пожрём? - вдруг предложил я. И, не дожидаясь ответа, бесцеремонно попытался поймать прошмыгнувшую мимо официантку. - Простите, у вас устрицы есть?

Но официантка сбежала от меня, видимо, не расслышав вопроса.

— О, или этих… мидий! - легко загорелась идеей Ксю. - Ты давай выясняй. А я сейчас. Быстренько.

Она встала из-за стола и, качая бёдрами под длиннющей светлой юбкой, направилась в уборную. Блин, когда она так научилась?..

Вот их-то, устриц, мы и пытались ловить на той рыбалке в парке. Насмотрелись программы о подводных обитателях азиатских морей и решили, что у нас тоже что-нибудь такое да водится. Дальше был калош и его похороны, после которых мы впервые с Ксюхой “забились”. Пообещали друг другу, что когда станем взрослыми, вдвоём поедем к морю и будем нырять с аквалангом, чтобы тех самых устриц ловить руками. И почему-то именно с одним на двоих аквалангом. В детстве мы не видели ничего бредового в этой затее.

Стоило бы снова попросить меню, и самому всё выяснить. Моего спасителя в ситуации с вином нигде не было видно, и пришлось даже встать из-за стола, чтобы привлечь к себе внимание персонала. И оказалось, что оно, это самое внимание, было всецело занято кое-кем другим.

Я сказал бы, что мужик этот был по-настоящему толстым. В соотношении с ростом его вес близился к критической отметке. В пошитом явно на заказ костюме в вертикальную полоску (она стройнит ведь, ага), делавшем его похожим на огромный арбуз, с обширной неопрятной плешиной и маленькими заплывшими глазками, он производил крайне неприятное впечатление. Щёки его, как у того хомяка, тряслись и сально блестели, а маленькие пухлые пальчики ловко управлялись с вилкой и ножом, разделывая сочный стейк. И, судя по вниманию официантов, уже далеко не первый по счёту.

В обычной жизни я бы не посмотрел на него так пристально. Ну мужик и мужик. Подумаешь, обжора. Но только вот обычная моя жизнь закончилась у подъезда пару дней назад, после звонка Кайрату. Я так и замер, не до конца выйдя из-за своего стола: оплывшая грудь мужика, обтянутая пиджаком в полоску, медленно раскрывалась, являя медленное белое горение. На этот раз никто к нему не спешил, чтобы сунуть внутрь руку. Я один видел это, и хорошо, сполна прочувствовал соблазн встать и повторить фокус Иосифовны. Отвернувшись, я сел обратно за стол. Вот же чёрт…

Что же это получается… Зависть, которая “с кислинкой” и имеет “чуть вяжущее послевкусие”. Похоть, которая уже совсем не та, что раньше. Гнев, которым захлёбывалась автоледи, оскорбляя ни в чём не виноватых мигрантов, просто выполнявших свою работу. И теперь вот чревоугодие…

Всё это были смертные грехи, и поддаваясь которым, люди становились уязвимыми, беззащитными даже, и как бы обнажали то, что у них внутри. Белый медленный огонь. Которым, чем питались… мы.

Меня замутило.

— Ты чего, без меня уже устрицу слопал? - глядя на зеленоватый оттенок моего лица, наивно спросила Ксюха, плюхаясь обратно за стол. Я неопределённо покивал в ответ и сказал, что мне тоже нужно на минуточку отлучиться.

— Тебе туда, - указала путь Ксю.

Чёрт, идти нужно было как раз мимо толстяка. Возле него по-прежнему сновали официанты, и похоже, он был в “Кинзе” постоянным клиентом и чуть ли не звездой местного розлива, часто делавший неплохую кассу. Я шагал уверенно и держал спину прямо, но только до тех пор, пока не поравнялся с обжорой.

Его Пламень был всё ещё доступен. Вот он, горячий, нужно лишь вытянуть руку и взять. И его много! О да, у него его более чем предостаточно, и он наверняка с сотней, нет, тысячей отличных оттенков вкуса!..

— Вам помочь? - между мной, зависшим на месте, и толстяком вдруг вырос тот самый официант. Я встрепенулся, приходя в себя.

— Всё хорошо, спасибо, - ответил я и поспешил добраться до туалета. Блин, за сегодняшний вечер этот парень выручает уже второй раз.

Ощущая одновременно и голод, и тошноту, я навис над раковиной, глубоко дыша. В отражении на меня растерянно таращился темноволосый, короткостриженый паренёк, в котором от славянина было столько же, сколько и от, например, татарина. Он повторял все мои движения, дышал моими лёгкими и носил мою одежду. Но это был не я. Уже нет. Этот пацан не питался душами людей, или чем там на самом деле являлся треклятый Пламень…

Кто я такой? Во что я превратился?!