Падший

«Пожалуйста нет».

Его лицо отодвинулось, и Каринна сосредоточилась на тенях на стене. Что угодно, лишь бы не думать о том, что он собирается делать дальше.

— Посмотри на меня.

Она коротко покачала головой, а ошейник на её шее натянулся сильнее.

— Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня.

Её глаза нашли его. Напряженные. Прожигают дыры в её голове.

Когда его палец водил вверх и вниз по её клитору, он словно изучал её.

Каринна с трудом удерживала себя в вертикальном положении. Она схватилась за ошейник единственной свободной рукой. Колени превратились в пудинг, она скользнула вдоль двери, но вздрогнула от тугого рывка цепи.

Последнее, что ей было нужно, это слова Литы: «Ты обещала мне, Рин. Ты обещала отомстить. Хватит быть упрямой ослихой. Уступи ему».

Её веки отяжелели, мышцы покалывали и дрожали. Она открыла рот, чтобы набрать побольше воздуха.

«Любой ценой», — сказала она себе несколько месяцев назад.

Напряжение ошейника ослабло, и обе его руки схватили её лицо, когда она начала задыхаться. Его губы накрыли её, и Каринна растворилась в нем.

— Ты не представляешь, что делаешь со мной, — сказал он ей в губы. — Потребность причинить тебе боль и доставить тебе удовольствие. Не знаю, чего я хочу больше.

«Поцелуй его, — пронеслись слова Лолиты в голове. — Не подведи меня».

Каринна ответила на поцелуй. Легкая боль пронзила её кожу головы, когда он запустил пальцы в её волосы и прижал её лицо к своему, его поцелуй был одновременно яростным и собственническим. Она вскрикнула, когда он схватил её между ног всей ладонью и сжал.

— Если снова попытаешься уйти, твоё наказание будет заключаться не только в привязывании тебя к кровати. Ясно?

Все, что она смогла сделать, это отчаянно кивнуть.

Ксандр отступил, дергая цепь, которая тянула её вперед.

Стиснув зубы, как хороший питомец, она последовала за ним вверх по лестнице.

***

Каринна почти не сопротивлялась, когда Ксандр повел её обратно в её комнату. В некотором смысле её уступчивость чертовски раздражала его. Ему гораздо больше нравилась дикая кошка, которая захватила его с первого взгляда.

Тот факт, что она уступила ему, означал, что она больше, чем просто следовала своим инстинктам и всё ещё хотела попасть в клуб. Бл*ть.

Он не мог позволить ей уйти. Ещё нет. Не тогда, когда Джимми и другие будут переворачивать весь город кусок за куском в её поисках. Она попадет прямо в их объятия, если они каким-то образом догадаются, что она сестра неуловимой Лолиты.

Она бы с радостью побежала за ними.

Оказавшись в комнате, Ксандр развернулся и, сжимая цепь, попятился к кровати. Он поставил её перед собой.

С наклоненным вниз лицом она, казалось, изо всех сил старалась не смотреть ему в глаза. Он поднял её подбородок и провёл большим пальцем по её нижней губе, загипнотизированный, когда палец вошел в её приоткрытый рот.

Моргнув, чтобы избавиться от наваждения, Ксандр дернул цепочку, заставляя её лечь на кровать.

— Руки вверх.

Она откинулась на подушки, и он не мог не улыбнуться, когда её верхняя губа скривилась от отвращения. Застегнув манжеты на всех конечностях, он сел рядом с ней. Все ещё глядя на нее, Ксандр потянулся в сторону и взял ломтик авокадо с тарелки, которую он поставил на тумбочке, прежде чем побежать ловить её у входной двери.

Кончик авокадо скользнул между её мягкими пухлыми губами, и он не мог не облизать свои, прикованный к её рту. Её брови нахмурились.

О, да. Он наблюдал, как она ела грёбаное авокадо последние десять месяцев. Её челюсть скривилась, пока она жевала в медленном, неохотном темпе, прежде чем она сглотнула.

Он поставил тарелку себе на колени, взял небольшой кусочек сыра моцареллы и поднес к её рту.

— Я могу сама есть.

— Не со связанными руками.

Небольшой кусочек сыра проскользнул ей в рот, и она уставилась в потолок, пока жевала его, раздувая ноздри — вероятно, разозлившись.

Он ухмыльнулся и продолжил кормить её авокадо и сыром, а также помидорами, базиликом и хлебом, которые он для нее приготовил. Все продукты, которые он видел, как она ела в тот или иной момент, и все же, она никогда не показала и грамма удивления. Она не сказала ни слова, об этом совпадении, словно он знал, что она предпочитает есть.

— Не совсем то, что я ожидала от «Жнеца».

В её тоне прозвучала нотка насмешки.

— Ты бы предпочла голодать?

Ее челюсть сжалась.

— Нет.

— Как тебя зовут?

Её суженные глаза подсказали ему, что его ждет еще один раунд упорного перетягивания каната.

— А тебя?

— Оно на кончике моего языка. — Он облизал губы и ухмыльнулся. — И когда ты заслужишь право выкрикивать моё имя, я дам тебе его. А пока, можешь называть меня Хозяином.

— А ты можешь называть меня сукой, которая никогда не назовет тебя Хозяином.