Падший

Она приняла решение пожертвовать своим телом, чтобы спасти душу Литы. «Найти камеру. Убить ублюдков, которые причинили ей боль». Это все, что имело значение. До тех пор, пока она не позволит ублюдкам сломать её разум… она заставит себя погрузиться в самые низкие, самые темные глубины своей головы и оставаться там, пока это дерьмо не закончится.

Как клетка, прутья внутри её черепа захлопнулись вокруг её мыслей, и она отступила в тень, где были похоронены её тайны.

Место, которого он никогда не коснётся.

Щелчок привлек её внимание. Звук затяжных вдоха-выдоха. Её рот наполнился слюной от богатого аромата мускатного ореха с острым древесным оттенком.

— Я люблю хорошие сигары.

Да, это они. Внезапная перемена в его настроении и смена темы заставили её бродить по тонкому проводу предвкушения. Что он собирался с ней делать?

— Некоторые ароматы, кажется, дополняют запах пылающей плоти.

Каринна сглотнула. «Вот дерьмо».

— Скажи ещё раз, насколько сильно ты хочешь, чтобы тебя приняли к садистам. Мне интересно, тебе нравится боль? Страдания?

В животе образовался узел.

— Да.

— Вы, женщины… иногда вы поражаете меня своим упрямством. — Еще одна затяжка. — Отлично. Давай начнем.

Его рука сжала её икру, и Каринна мысленно отругала себя за то, что вздрогнула.

— Ты нервничаешь.

Ага. Разница между самостоятельной практикой дома и реальным опытом, сводилась к одному: ограничениями. Не говоря уже о том, что она забыла купить пачку сигарет и провести опыт игры с сигаретами. Как далеко он зайдет?

— Ты меня не пугаешь.

— И все же ты вздрагиваешь от моего прикосновения.

В последовавшей тишине она закрыла глаза за повязкой, медленно вдыхая и выдыхая. «Глубоко дыши».

Несомненно, ему нравилось оставлять её в мученическом напряжении от ожидания её участи. Она представила, как сигара нависает над её кожей.

— С чего начать, — наконец сказал он. — Твоя кожа, как чистый холст. Готова к первому мазку краски?

Слабое тепло коснулось её кожи и желудок сжался.

«Смех. Маски. Руки. Ожоги. Запах горящей плоти».

Обжигающая боль пронзила её кожу, и Каринна вскрикнула, дергая на себя цепи. Еще один обжигающая боль ударила на бедре, затем лодыжку и ступню. Снова и снова она кричала и хваталась за цепи, приковывающие её к кровати.

«Ожоги. Крики. Смех».

— Стой! Стоп! Хватит! — Она отчаянно дергала цепи, пиная ногами и вытягивая руки. В припадке она брыкалась, пока кровать не затряслась от её движений.

Её руки и ноги освободили и руками схватили за талию, прижавшись к ней, как будто пытаясь успокоить её. Повязка сорвалась с её глаз, и блестящий предмет закачался взад-вперед перед ней. Взад и вперед. Взад и вперед.

Её глаза следили за движением. Её сжавшееся сердце успокоилось. Всё стало четким. Объект перестал двигаться, и Каринна уставилась на то, что он держал в своей ладони. По её коже выступил холодный пот, а в животе забурлила тошнота.

В последний раз, вздрогнув от стука в стакане рядом с ней, она взглянула в его сторону, и увидела стакан, наполненный кубиками льда.

Ксандр ничего не сказал.

Она нахмурила брови и провела пальцами по верхней части ног. Только прохладная капля воды и целая кожа коснулись кончиков её пальцев там, где она была уверена, что у неё появились ожоги.

«Какого черта?»

Она сделала один глубокий вдох, и она успокоила ту неконтролируемую дрожь.

— Ложись. — Его команда поступила отстранённо, словно её реакция не повлияла на него. Он вновь закрепил её запястья. — Возможно, я поспешил, ты не готова, Котёнок.

Её захватил гнев.

— Не шути так со мной.

— Ну, вот видишь, именно это я и собираюсь сделать. — Повязка снова закрыла её глаза, и Каринна подавила разочарование от того, что её снова лишили зрения. — Ты еще не научилась. Отдавать и принимать.

Ткань рубашки, которую она носила, спадала с обеих сторон её тела. Грубые подушечки его пальцев скользнули по её груди.

— Такая мягкая, — прошептал он. Пальцы скользнули дальше.

Она внутренне захныкала. Хотела сказать ему, чтобы он держал свои грязные, кровавые руки подальше от неё. Будь проклят её непроизвольный стон, от которого её мышцы дернулись.

— Никаких стоп-слов.

За все недели обучения тому, как контролировать реакции своего тела, тренируя свой разум, чтобы она могла спрятаться у себя в голове, пока она могла оставаться с мужчинами. Но ничто не подготовило её к его прикосновениям.

Её трусики сползли до середины бедра. Палец скользнул внутрь неё, и восхитительное вторжение заставило её сильно сжать его в себе, хотя она и боролась с этим чувством.

Что-то в этом человеке бросало вызов всем её тренировкам.

— Такая мокрая. — Его слова невнятны. — Почему? — Волна гнева ярости сорвалась с его языка. — Почему?

«Я, черт возьми, не знаю». Вопрос привел её в ярость. Она ненавидела свое тело за то, как оно подчинялось ему.