Падший

Он откусил кусочек тофу из сома и нахмурился, как будто не мог решить, нравится он ему или нет.

Карина подавила смешок.

— Иногда дело не во вкусе. А в прошлом. — Она улыбнулась его приподнятым бровям. — Моя… сестра всегда очень любила очищать свое тело. Так что иногда ей удавалось побаловать себя здоровой пищей. Какое-то время мы встречались в этом ресторане несколько раз в неделю. Мне было наплевать на еду. Но быть с ней. Смеющейся. Чувствовалось, что я так очищаю свою душу.

Краем глаза Ксандр, казалось, изучал её. Каринна встряхнулась от своих размышлений и откусила кусочек от блюда.

— Мммм. — Она улыбнулась, делая вид, что не поделилась, только что, с Жнецом очень личным воспоминанием — возможно, единственной вещью, которую он, возможно, не знал о ней.

Ксандр вернул ей улыбку, и Каринна сосредоточилась на его лице. Морщинки в уголках рта. Как прищурились его глаза. Его серебристые радужки, которые, казалось, ловили свет свечи и сверкали.

— Ты… — она перевела взгляд на свою еду. — У тебя приятная улыбка. Тебе действительно стоит показывать её чаще.

— И тебе тоже.

Последовало неловкое молчание. Жар зашевелился под её кожей, и Каринна поняла, что подпрыгивала коленом под столом. Близость всегда была основанием её неловкости — черта, которой она всегда завидовала в Лолите.

Тепло в его глазах усилилось, когда она провернулась к нему.

— Какой она была? — он спросил.

— Кто?

— Твоя сестра.

— Лита была… — она откашлялась от навязчивой сухости и сделала глоток вина из бокала. Она уронила вилку и заёрзала. — Как долго ты наблюдаешь за мной?

Он закончил жевать, прежде чем откинулся назад настолько, чтобы оказаться наполовину лицом к ней, и перекинул руку через стул.

— Какое-то время.

Взгляд, направленный обратно к бокалу, она сопротивлялась желанию вздрогнуть при этой мысли.

— Она была совсем не похожа на меня. Если когда-либо у человека была настоящая противоположность в жизни, моя сестра была моей. Она была дикой. Сумасшедшей. Талантливой. Безумно влюбленной в каждого парня, с которым когда-либо встречалась.

— А ты?

Каринна ухмыльнулась.

— Тихая. Расчётливая. Логичная. Без любви. Всё, о чём Лита клялась, что никогда не будет в её жизни. — Она взглянула на свои руки, не решаясь произнести признание, плывущее по её губам. — Она была такой, какой бы я хотела быть.

Прочистив горло, она снова не смогла сдержать слезы, выступившие в её глазах. Его рука коснулась её щеки, и когда Каринна вздрогнула, он вернул ее обратно на стол рядом со своей тарелкой.

Разговор зашел на территорию, от которой она внезапно почувствовала необходимость отступить. Слишком быстро.

В отчаянии Каринна забралась на стол, всё ещё одетая в белую рубашку Ксандра. На четвереньках она подползла к нему, глядя на его глубокий выдох его груди и легкое раскрытие рта, которые говорили ей, что этот поступок его взволновал.

Его руки соскользнули вниз и вцепились в стул, а она уперлась руками по обе стороны от его тарелки и, опустив лицо, взяла кусок его еды между зубами.

Взгляд Ксандра был прикован к её губам, и, облизнув губы, он взял предложенную еду, а также её поцелуй.

***

Вкус вина на её губах заставил Ксандра перекатывать свой язык в ожидании большего. Опьяняющая. Больше не нужно ждать. Он встал, отодвинул еду в сторону и положил её обратно на стол, подтянув к краю, где её бедра попали именно туда, где он нуждался в ней. Его член. Её киска. Прямо на гребаном столе, потому что, черт возьми, он долго этого ждал, а этот ублюдок мог так долго терпеть только до синевы его яиц, прежде чем превратиться в сумасшедшего маньяка желающего секса.

Пальцы ног вонзились ему в бока, когда он укусил её за шею, трахая её сквозь одежду, в том же месте, где он пил утренний кофе, читая утреннюю газету. Он никогда в жизни так сильно не хотел кончить внутрь женщины. Как прекрасно. Её черные волосы разметались веером по дереву в сексуальном беспорядке, все густые и спутанные, как будто они всю ночь метались по постели. Эти её полуприкрытые глаза, казалось, говорили ему выпустить свой член и устроить ад внутри её тела.

Он хотел. Господи, его тело сгорало. Обожженное жаром, который она разожгла внутри него.

Стряхнув с себя требования своих воспаленных яиц, он оторвался от неё и позволил своему мозгу на мгновение прийти в себя внутри тела, раздираемого хаосом. Что случалось нечасто, и черт возьми, если у этого ублюдка внезапно не появилась веская причина прекратить то, что они делали.

На мгновение Ксандру показалось, что он сломал её, взял контроль над ней. Затем холод превратился в жар, когда она перевернулась и потянулась к нему, как какая-то львица в дикой природе — стремящаяся защитить свою гордость — и вся его самоуверенность обратилась в дерьмо.

Он ни за что не отдал бы ей бразды правления. Ей нужно было сломаться, а он не позволил бы её силе соблазнения сломить его первым.

— Заканчивай есть, — в его голосе звучала нотка насмешки, и щёки Каринны вспыхнули, когда она соскользнула со стола на своё место.