Падший ангел

Сюзанна старательно крошила гриб, напоминая себе, что его надо измельчить на крохотные кусочки. Пэккарды еще ни разу не кормили ее. Очевидно, сегодня пленнице принесут еду. У бандитов тоже будет пиршество, во время которого и следует подсыпать яд. Что, если ее станут держать взаперти до прихода Корта? Девушка усилием воли отогнала эту мысль. Терпеливо кроша гриб, она складывала частички в бумагу. Вот, наконец, первый пакетик был готов, и улыбающаяся мисс Моран опустила его в карман, думая, что кухарка ни за что бы не позволила завернуть еду в такую грязную бумагу или держать съестное в грязном кармане. Женщина помешалась на чистоте и до блеска чистила посуду и полы. Сюзанна хихикнула — что бы она сказала по поводу ядовитых грибов в грязной бумаге? Думая об этом, мисс Моран принялась за второй гриб.

Глава XXXVIII

К шести часам вечера Корт уже знал, сколько людей находится в долине и где они размещены. Он также отметил, что Пэккарды усилили охрану, особенно по ночам, и мысленно отметил расположение постов. Ему было о чем рассказать Квинси. Им предстояло обсудить планы, взвесить все «за» и «против», но где, черт возьми, Эбнер и где Сюзанна? Она еще ни разу не вышла из хижины. Мужчина вновь навел бинокль на двери ее убежища, если, конечно, бандит охранял именно ее. Головорез, прислонившись к двери, стоял, дымя папиросой и думая, несомненно, об ужине. Корт, услышав сзади шум, юркнул за деревья — вдруг это не Квинси.

— Где он, черт возьми? — пробормотал Эбнер, шагая в темноте. — Я ж отлично знаю то место, где…

— Я не спорю, что знаешь, — тихо проговорил адвокат, выходя из укрытия и поднося к глазам бинокль.

Бородач опустил на землю тяжелую поклажу и тяжело плюхнулся сам рядом с ним, отдуваясь и с любопытством глядя на Арона. Тот, опустив бинокль, выругался.

— Что такое? — поинтересовался громила. — Дай-ка взглянуть.

— Сюзанна. Я нашел ее.

— С ней все в порядке?

— Как, черт возьми, я могу отсюда сказать? По крайней мере, идти она может.

— Тогда в чем дело?

— Дело в Иеремии Пэккарде. Этот ублюдок лапает ее.

Эбнер окаменел:

— Ну, пока мы ничего не можем сделать, Арон, поэтому держи себя в руках.

Адвокат побледнел еще больше:

— Боже мой, я не могу ее здесь оставить. Можно вообразить, что с ней сегодня случится. Иеремия…

— Хватит думать об этом! — рявкнул Эбнер. — Сейчас нельзя выступать, надо подождать до полуночи.

— Он…

— Я знаю, кто он. Сейчас надо разработать план. Сосредоточься на этом. — Квинси, прищурившись, рассматривал собеседника. Как тебе Сюзанна, Корт?

Адвокат взглянул на него, затем вновь перевел взгляд на лагерь.

Сюзанну отвели в дом Джоба. Он чувствовал, что его лишили его собственности, однако мужчина не мог сказать это Квинси, поэтому ограничился словами:

— Я не хочу, чтобы она была в их руках. Вот как мне Сюзанна.

— И это все?

— А чего ты хотел? — пожал плечами Корт.

— А ты не думаешь, как она к тебе относится? — продолжал интересоваться бородач, желая получить искомый ответ.

— Ей, наверно, хочется меня застрелить, — с горечью произнес Корт. — Теперь Сюзанна, наверно, знает, что попала в переделку из-за меня.

— Сомневаюсь, что она так считает, — с уверенностью в голосе заметил Эбнер. — Девушка почти влюбилась в тебя, Арон.

Адвокат метнул в его сторону удивленный взгляд, затем поспешно отвел глаза. Ему пришлась не по душе тема разговора — он никогда не анализировал ни своих чувств к ней, ни ее к нему.

— Если вам обоим суждено выбраться из переделки, то, может, подумаешь на досуге о ваших отношениях. Молоденькие девушки, впервые влюбившись, очень страдают.

— Особенно, если их держат в плену Пэккарды, — рявкнул Корт. — Я думаю, ты хочешь заняться разработкой плана.

— Ага.

Квинси вынул сумку с едой и передал приятелю хлеб с мясом.

— Как насчет лошадей на обратном пути? Видел внизу Эбена Пэккарда?

— Ты говоришь о старике с заячьей губой? Здесь он, красавчик. Последняя хижина на северной стороне полотна.

— Может, кому-нибудь из нас сыграть роль Эбена?

Глава XXXIX

Сюзанна покорно шла за Иеремией Пэккардом, тащившим ее в большой дом. Там ее довольно бесцеремонно толкнули на деревянную скамью и сунули в руки тарелку с едой. Она уселась, опустив голову, глядя в стол, словно напуганная столь жестоким обращением, но на самом деле сквозь полуопущенные ресницы наблюдала за собравшимися. В комнате находилось много народу: Джоб, Мерримей, шесть или семь незнакомых ей людей, сладострастно поглядывавших на нее и отпускавших в ее адрес сальные шуточки. Сюзанна отмалчивалась и ела. Девушка опасалась привлечь к себе внимание неповиновением и, с другой стороны, боялась, что под ногтями остались микроскопические частички яда от грибов. Она не задумывалась над тем, что ее могла ждать злая судьба — погибнуть от своих же собственных рук. И все же бедняжка ела, давясь, с трудом глотая, но не спуская глаз с бандитов. Тарелка Иеремии стояла рядом с ее тарелкой. Она могла спокойно бросить крупинки яда в фасоль, и мужчина не почувствовал бы разницы.