Падший ангел за левым плечом

– То, что произошло потом, было для меня испытанием. Но Витошкин предупредил: должно получиться все натурально – в смысле побоев, чтобы никто не придрался. И я… я и на это согласилась. Он мне пообещал столько денег и… и перед тем, как мы в отель поехали, он половину мне привез в кейсе. Я знала, на что иду. Там, в номере, когда Пашка в отключке на полу полураздетый валялся, я зажала полотенце в зубах и… В общем Витошкин начал меня бить. По лицу, по телу… Я не ожидала, что будет так больно, оооооо! Он мне нос сломал. И я кричать в тот момент не могла, я только кусала полотенце. А потом, когда я была уже вся в крови он… он открыл дверь на лоджию. И сказал мне – дай мне пять минут, а потом ори так, чтобы все сюда сбежались. Он там корячился на лоджии в этой своей петле, поднимался наверх на лебедке. А я стала кричать: «Помогите!» Мне так было больно, что тут я уже не играла, я орала благим матом. В дверь начали колотить – эта менеджер там за дверью кричала – что случилось? Я стала мебель швырять и разбила бутылку. Когда Витошкин поднялся и забрал все свои альпинистские причиндалы с лоджии, я тут же захлопнула дверь. Он побежал по этажу к лестнице, спрятал веревки у себя в чемодане и через пять минут уже появился на нашем этаже в коридоре, а я все кричала, звала на помощь. И тут они вместе с охраной вышибли дверь. И увидели меня и Пашку… И я сказала, что он меня изнасиловал и избил.

Мимоза снова умолкла.

Потом спросила:

– Теперь что со мной будет?

– Теперь мы вас станем охранять как особо ценного свидетеля, – сказал Гущин тихо. Казалось, он и сам не ожидал произведенного признанием эффекта. – Как Витошкин с вами расплатился?

– Честно. – Мимоза смотрела в пол. – Бизнес под ключ – этот салон красоты, деньги на развитие и на жизнь… на безбедную жизнь. Он дал денег также на все мои пластические операции, я давно хотела сделать пластику. Мне хватило не только на лицо, на все. Я думала – буду жить как царица. Как по настоящему обеспеченная женщина – зиму в Баден-Бадене или в Монако, а летом в Каннах. Кто же знал, что этот кризис все сожрет? У меня салон сейчас почти банкрот. Я вся в долгах. Скоро вообще на счете в банке ничего не останется.

– Вы оговорили и засадили в тюрьму безвинного человека, – сказал Гущин. – Считайте, что с вами за это тоже расплатились по полной.

– Кто? – спросила Мимоза сквозь слезы.

– Судьба.

Глава 42 Сходство и несходство

– Я боюсь за Вавилова, – сказал Артем Ладейников тревожно, – руки на себя еще наложит.

Было уже очень поздно, однако все они собрались в кабинете Гущина – члены оперативной группы, Катя, Ладейников. Все, кроме Игоря Вавилова.

– На него столько сегодня свалилось – это предел человеческий, – не унимался Артем. – Эта фантасмагория в «Киселе» на поминках жены, и в довершение он узнал, что так облажался с делом, которое вел, которое считал доказанным на двести процентов. Федор Матвеевич, надо как-то с Вавиловым сейчас… ну я не знаю, я тревожусь за него.

– Я позвонил начальнику Главка, доложил ситуацию. Тот приехал, он встретил Вавилова у проходной и увез к себе домой. Так пока будет лучше, – ответил Гущин. – Ну вот, друзья мои, сами того не желая, мы раскрыли заново давно раскрытое дело об изнасиловании в отеле «Сказка».

– Это изощренная инсценировка и сговор, – сказала Катя, – а в результате Павел Мазуров пять лет отсидел в тюрьме ни за что. Но тем не менее мы не можем…

– Снять с него подозрений в убийстве Полины Вавиловой из мести и Виктории Одинцовой из мести? Ты это хочешь сказать, учитывая его художества в «Киселе»? Там месть – как четкий мотив.

– Но он отрицает свою вину в убийствах, – напомнила Катя. – Он и в «Киселе» никого убивать не стал, а лишь отомстил с помощью слабительного. Если он такой мститель и убийца, что мешало ему купить и подсыпать яд? Ничего не мешало.

– О гибели жены Вавилова я сейчас помолчу. Но кому, кроме Павла Мазурова, могла быть нужна смерть Виктории Одинцовой? – спросил Гущин. – Только у него есть внятный мотив.

– Почему же только у него, – быстро возразила Катя. – Теперь мы знаем, как на самом деле развивались события в отеле в ту ночь. Виктория Одинцова могла что-то знать, заметить. Она могла не все озвучить на суде. Аркадий Витошкин вполне мог ее убить. А чего он за рубеж слинял сразу? Только ли от страха? И Мимоза могла ее прикончить. Они могли заподозрить, что Виктория в ту ночь что-то видела или слышала – например, скрип той лебедки, на которой Витошкин наверх поднимался с лоджии.

– Такая техника бесшумно работает. И потом там музыка гремела внизу – вечеринка же была в разгаре у бассейна в аквапарке, – напомнил Артем. – Нет, тут что-то другое.

– Знаете, – задумчиво произнесла Катя, – мне тут мысль пришла сейчас. Мы вот эти дела – все три объединяли лишь по одной причине; все их расследовал пять лет назад Вавилов. А теперь оказывается, что между двумя делами из трех есть и другое сходство.

– Какое же? – спросил Гущин.