Падший бог (СИ)

— Пекло, ты что творишь? — опешил не ожидавший такой подлянки Сандор. Челюсть пекло́, словно огнём; завтра наверняка будет синяк на полморды – так сильно она его приложила.

— Это тебе за то, что выгнал меня из клуба, — ехидно усмехнулась Арья и попыталась сделать ему подсечку, чтобы сбить с ног, но он увернулся, повторив её приём с перекатом. — За то, что сказал, чтобы ноги моей здесь больше не было…

— Когда это я такое… — начал было Сандор, но осёкся на полуслове: то, о чём он так долго и старательно пытался забыть, было безжалостно вытащено наружу в самом неприглядном виде, в каком оно, собственно, и было. «Я хочу, чтобы ты ушла из клуба и из моей жизни! Смотреть на тебя мерзко… Убирайся!» — вот что он сказал в тот вечер волчице, своей опоре и другу… Он столько лет причинял ей боль… А эти обидные слова просто выбросил из памяти, как и всё, что с ней связано. Но волчица его слов не забыла и мысленно слышала их каждый раз, когда он приезжал, навязывая свою помощь… Он оскорблял её, называл шлюхой, гнал от себя, а она терпела, стиснув зубы, хотя наверняка готова была его прибить.

— Забей, — она махнула рукой и принялась стягивать шингарты, давая понять, что спарринг окончен. — Я на тебя больше не злюсь.

Сандор вдруг упал перед ней на колени, обхватил за талию и уткнулся лицом ей в грудь.

— Прости меня, Арья… Прости за всё… Набей мне морду, да хоть на куски порежь, только об одном прошу — прости!..

Он поднял голову лишь, когда ощутил, как на разгорячённую кожу что-то капает. Волчица плакала. Она всё-таки умела плакать…

Арья не хотела этого говорить, всё вышло случайно. И ожидала чего угодно – вспышки гнева, потока ругани, очередного посыла подальше, – но только не вставшего перед ней на колени Сандора. Она так долго держалась, крепилась, храбрилась, каждый день отгоняя от себя причиняющие боль воспоминания, убивая внутри любую искру чувства к этому человеку… Она и спарринг этот начала, чтобы доказать самой себе, что ей удалось избавиться от рвавших душу на части демонов, и что она вполне может общаться с ним, не вспоминая о прошлом. Но с первого дня её возвращения в Королевскую Гавань Сандор упорно вторгался в её жизнь, не давал побыть в одиночестве, закопаться в себе, с головой погрузиться в отчаяние. И теперь, когда он стоял на коленях, умоляя о прощении, накопленные годами обиды, осознание всей несправедливости жизни, которая столько лет не позволяла ей быть счастливой, а потом, подарив недолгий покой, разбила его на сотни осколков, внутри будто что-то сломалось. Это стало последней каплей. Стена рухнула… Слёзы хлынули потоком, и уже не было сил их сдерживать. Она плакала как ребёнок, громко всхлипывая, пряча лицо в ладонях, стыдясь своей слабости и внезапно обнажившейся души.

Со слезами нахлынули воспоминания: уход кумира с ринга, вспыхнувшее чувство к нему, тот роковой день, когда Санса пришла на её показательный бой, их свадьбу… Её собственную свадьбу, Джейме, до последнего вздоха улыбающегося ей… В голове смешались в кучу образы, мысли, накалившиеся до предела чувства. Она могла бы стойко вынести всё — его грубость, оскорбления, матерную речь, но только не нежность, с которой он сейчас гладил её по волосам, даже не подозревая, что ломает окончательно.

Арья сама нашла его шершавые шрамированные губы, и он осторожно, несмело ответил на поцелуй, лаская пальцами её лицо, а потом легонько прикусил ей нижнюю губу, словно пытался привести в чувство. Но ей было необходимо очистить душу, успокоить совесть, получить хотя бы малую толику ласки, и она потребовала продолжения.

Её движения были лихорадочными и неловкими, как у неопытной девушки, впервые решившейся на близость с мужчиной. Она чувствовала его дрожь, влагу на кончиках своих пальцев — он плакал вместе с ней над разрушенными ими же жизнями. Она целовала его жадно, сминая губы, словно выворачивала наизнанку душу той тёмной стороной, которую прятала ото всех. И Сандор целовал её в ответ и обнимал так крепко, что казалось, вместо прощения решил переломать ей все кости. Но в том, что они сейчас делали, не было ничего животного, только искренность: каждый отпускал на волю внутренних демонов, прощался с прошлым, с многолетним горьким опытом, с ворохом совершенных ошибок и наломаных дров, извиняясь друг перед другом таким странным и неправильными образом.

Волчица позволила ему стянуть с себя белую майку, но тут же остановила его.

— Нет… Не так…

Сандор отстранился и удивлённо уставился на неё, отчаянно не понимая, чего она хочет. Волчица, не зная, как это объяснить, взяла в руки свою майку.

— Позволь мне…