Падший демон. Дорога в никуда

— Давайте лучше подумаем, как бы повел себя сам отец Тобольг в подобной ситуации, — предложил брат Валдин.

— Конечно же, он не стал бы прибегать к магии, — сказал брат Киньяд.

— Даже если бы от этого зависела судьба Ордена? — брат Голиан посмотрел в глаза брату Киньяду.

— Цели Создателя превыше всего, — уклончиво ответил тот.

— Не мелите чепуху, — скривился брат Голиан. — Вам ничего неизвестно о целях Создателя.

— А то, что предлагаете сделать вы — ересь в чистом виде, — парировал брат Киньяд.

— И вам должно быть стыдно за ваши слова. Магия — скверна, недостойная чести служителей Ордена, — поддержал его брат Инамий.

— Значит вы готовы предать его святейшество смерти. Я правильно понимаю? — спросил брат Голиан.

— Мы лишь хотим, чтобы отец Тобольг не обесчестился перед Создателем, — снова уклонился от ответа брат Киньяд.

— Хорошо, — выставил ладони вперед брат Доминиксус. — Допустим, мы не разрешим использовать магию, и его святейшество умрет. Кто готов занять его пост? Вы, брат Киньяд? Или вы, брат Инамий?

— Главой Ордена должен стать самый достойный, — отрезал брат Киньяд.

— Так кто станет этим достойным? — не отступал брат Доминиксус, явно раздражаясь. — Вы готовы?

— Достойного должен выбрать Создатель! — сухо ответил тот.

— Прекратите нести чепуху! — снова заговорил брат Голиан. — Вы разве не понимаете, что Создатель нас искушает?

— Верно, — кивнул брат Орин. — Он хочет понять, кого мы больше любим: Его или отца Тобольга.

— Да не в этом он нас искушает, — махнул рукой брат Голиан. — А в том, готовы ли мы совершить малое зло во благо будущего добра. И вот, что я вам скажу: мы обязаны сделать это. Если мы действительно верны Создателю, то мы не должны убояться его кары, не должны думать о собственной чести, когда решается вопрос всего Ордена. И будущего Мирании.

— Поддерживаю, — кивнул брат Доминиксус.

— И я, — присоединился к нему брат Валдин.

Братья Силиус и Орин неуверенно закивали. Молчавший до сего времени брат Деменций потеребил худую бородку и тихо заговорил:

— Нынче я наблюдаю страшную вещь. Растление. Отец Тобольг еще жив, но мы уже теряем Орден. Мы кусаем друг друга, как дворовые псы. Мы позволяем нашим темным чувствам и забившимся в недрах души порокам вылезть наружу. Чем же мы тогда отличаемся от гнусных еретиков, если сами же идем их путем?

— Тем, брат Деменций, что мы хотим совершить зло во благо великой цели. Во имя самого Создателя, — таким же тихим голосом проговорил брат Голиан.

— Может быть, вы еще хотите принять в наши ряды какого-нибудь мага? Фоншоя, например, — с язвительной ухмылкой изрек брат Деменций.

Услышав имя великого демонолога, брат Лоренсо невольно вздрогнул. Он бросил злой взгляд на упомянувшего ненавистное имя, едва не велев тому замолчать. Ибо теперь Агниус ассоциировался у него с ощущением поражения и безысходности, с тем чувством, которое советник Ордена не любил больше всего.

— Я не стану с вами спорить, брат Деменций, — храня хладнокровие, сказал брат Голиан. — Но хочу заметить, что его святейшество возможно уже сейчас умирает от нашего бездействия, а мы сидим и рассуждаем о том, что могло бы случиться, если бы произошло то или это. Пока мы разглагольствуем тут впустую, все его планы по созданию Царства Создателиева летят к демонам в Бездну. И они, демоны, уже насмехаются над нами, даже не насмехаются, а вульгарно ржут, дивясь тому, как безрассудно мы поступаем.

— Я не предлагаю бездействовать. Я лишь хочу, чтобы мы были аккуратнее в наших поступках. Сегодня мы дадим добро на использование магии, завтра примем в Орден колдуна, послезавтра — призовем демона из Бездны, — сказал брат Деменций.

— Мы лишь спасем отца Тобольга, не более, — заверил брат Голиан.

— Хорошо, я с вами. Я всегда желал его святейшеству только доброго здравия, — неохотно кивнул брат Деменций.

— Я не одобряю вашего решения, — проговорил брат Киньяд, как только все взоры обратились на него. — Пусть Создатель покарает неверных.

— И я против магии, — заявил брат Инамий.

— Мы это уже поняли, — лицо брата Голиана озарила едва заметная ухмылка.

Воцарилось неловкое молчание. Все обратили взоры на последнего не проголосовавшего советника. Брат Лоренсо задумчиво пялился в пол. Никто и не подозревал, что сейчас творилось в его голове. А творилось там ужасное. Противоречивые мысли бились друг с другом, как воины на поле брани. Как поступить, чтобы не обесчестить себя и сохранить жизнь отцу Тобольгу, брат Лоренсо не знал. Нужно было жертвовать одним во благо другого.

— Брат Лоренсо, что вы скажете? — нарушил напряженное молчание голос брата Голиана.

— Я… — брат Лоренсо сглотнул. — Я очень уважаю его святейшество. Но… Фенидий проклятый еретик! — глаз нервно дрогнул. — Если бы он не был единственным человеком, кто смог бы вылечить отца Тобольга… Если бы…

— Брат Лоренсо, — голос брата Голиана стал спокойнее. — Оставьте в покое Фенидия. Он свое еще получит. Сейчас нужно решить судьбу его святейшества.