Падший (ЛП)

Она смотрела на него. В его голосе был странный тон. Спокойствие. Расчётливость. Ни разу не испугался её слов. Мысли её унеслись к «Американскому психопату». Очень похоже на Патрика Бейтмана, как будто он мог обменяться с ней визитками в любой момент и похвалить оттенок белого.

Принято к сведению.

Этим голосом он ломал девушек. Она могла только представить, что в любой момент ему удаётся заставить их чуть ли не пустить слюну по сигналу, просто произнеся слово этим хриплым, низким тоном.

Уловка Каринны заключалась в том, чтобы не попасться на это.

Он поднялся с края кровати и открыл ящик тумбочки. Из него он вытащил черный шарф. Со смехотворной попыткой удержать его, она повернула голову набок и уткнулась лицом в подушку, только чтобы откинуть голову назад, когда ткань сжала её череп.

«Проклятье».

— Каждый день я заберу у тебя, пока ты не научишься послушанию. — Тембр и властность его тона источали соблазн.

— Иди к черту.

— Должно быть, это ад для тебя. Отказ от контроля.

— Я не отказывалась.

Его рука скользнула между её бедер.

— Еще нет. Но откажешься, Котёнок. Я принимаю оплату грудью и клиторами. — Тепло охватило её грудь, и она вздрогнула от его ладони. Смех в её ухе сжал её губы. — Давай тебя оденем.

Её левое запястье освободилось от повязок, и мягкая ткань скользнула вверх по руке, прежде чем манжета вернулась. Он повторил ритуал с другой рукой, не испугавшись её жалкой попытки вырваться из его хватки.

Прохладная жесткая ткань окутала её грудь. Буквально, как одеяло. Рукава сбились на запястьях. Она никогда не слышала, чтобы насильник одевал жертв.

Он заставил её голову запрокинуться, схватив за волосы, а потом появилось давление на горле, из-за которого она едва могла глотать. Давление на голову исчезло и подтолкнуло её голову вперед, пока его пальцы возились на её шее сзади.

— Домашние животные носят ошейники. — Его большая рука сжала её горло, прижимая кожу к коже и двигая её вперед и назад, пока она разогрелась. — Как тебе?

— Отлично, — процедила она, и его руки оторвались от неё.

Холодная мягкость, словно кожа, накрыла оба ее уха одновременно. Только стук крови звучал в голове.

Сенсорная депривация.

Она читала об этом. Однако до этого момента никогда не чувствовала этого по-настоящему.

«Бл*ть».

Она чередовала долгие, легкие вдохи, успокаивая себя, и закрыла глаза за повязкой. От царапания верхней части бедра Каринна вздрогнула. «Глубокое дыхание». Оно исчезло, оставив отпечаток в её сознании, и она вздрогнула в ответ. «Успокойся, Каринна».

Ему нравились игры.

Еще один шип пронзил её живот.

— Ещё раз, — сказала она. Долгая пауза и ничего больше. Она ждала.

Повязки на её ушах были сняты.

Его древесно-мускусный аромат ударил ей в нос раньше, чем его присутствие.

— Послушай, маленькая девочка. Ты можешь думать, что это игра, которую ты можешь контролировать. Но ты скоро узнаешь, почему не следует играть с чем-то, чего ты не до конца понимаешь.

***

Адреналин струился по его венам.

Немногие женщины бросали вызов Ксандру. Ещё меньше оставляло его возбужденным и нуждающимся. Даже последняя девочка, такая игривая, сжалась от его первой команды. Только Каринна заставила его пожелать хоть раз уступить тьме, которая звала его, мурлыкала ему на ухо и умоляла развратить её.

Её попытка побега сказала ему именно то, что ему нужно было знать: он напугал её до чертиков.

Ему почти хотелось, чтобы она сохраняла бдительность и продолжала отказывать ему, просто чтобы посмотреть, сколько времени потребуется, чтобы сломить её. Без сомнения, она будет его самым большим испытанием.

Если бы только часы не преследовали его задницу. Эту камеру нужно было найти, и, судя по тому, что он знал о ней, наблюдая за ней месяцами — за её дерзкой, дикой и своенравной натурой — она ни за что не сказала бы ему, где её найти. Она приучила себя терпеть боль, посещая одни из самых непристойных подземелий Детройта. Большинству девушек нужен был только простой трах разума, и все их секреты выплескивались, как кровь из ножевого ранения. Карина была другой. Сильной. Непреклонной.

И болезненно насмехается над его членом при каждом упрямом ответном взгляде.

— Откуда ты узнала о садистах?

— Не помню.

Ксандр стиснул зубы.

«Чертов член».

— Попытайся ещё раз. — Он схватил её за макушку и прижал голову к подушке.

— Одна из девушек… из «Чик». — Она напряглась в его хватке.

— Это Шеннон?

— Почему это имеет значение?

— Она мертва. Вот почему это важно.

Каринна замерла, словно обдумывая его слова.

— Как?

— Она хотела вступить. Как и ты. А теперь скажи мне, почему. — Рассказывая ему о своем интересе, она могла бы рассказать подробности о том, что она искала у садистов. Не то чтобы Каринна была глупой. Ему просто придётся подтолкнуть её к признанию.

— Ты убил её?

— Я способен практически на все. Я бы не стал испытывать своё терпение, чтобы узнать подробности. Ответь на гребаный вопрос.

— Я тебе ни хрена не скажу.

Ксандр зарычал и наклонился вперед, чтобы прошептать ей на ухо:

— Тогда твои страдания будут моим развлечением.

***