Падший (ЛП)

Она нахмурила брови и провела пальцами по верхней части ног. Только прохладная капля воды и целая кожа коснулись кончиков её пальцев там, где она была уверена, что у неё появились ожоги.

«Какого черта?»

Она сделала один глубокий вдох, и она успокоила ту неконтролируемую дрожь.

— Ложись. — Его команда поступила отстранённо, словно её реакция не повлияла на него. Он вновь закрепил её запястья. — Возможно, я поспешил, ты не готова, Котёнок.

Её захватил гнев.

— Не шути так со мной.

— Ну, вот видишь, именно это я и собираюсь сделать. — Повязка снова закрыла её глаза, и Каринна подавила разочарование от того, что её снова лишили зрения. — Ты еще не научилась. Отдавать и принимать.

Ткань рубашки, которую она носила, спадала с обеих сторон её тела. Грубые подушечки его пальцев скользнули по её груди.

— Такая мягкая, — прошептал он. Пальцы скользнули дальше.

Она внутренне захныкала. Хотела сказать ему, чтобы он держал свои грязные, кровавые руки подальше от неё. Будь проклят её непроизвольный стон, от которого её мышцы дернулись.

— Никаких стоп-слов.

За все недели обучения тому, как контролировать реакции своего тела, тренируя свой разум, чтобы она могла спрятаться у себя в голове, пока она могла оставаться с мужчинами. Но ничто не подготовило её к его прикосновениям.

Её трусики сползли до середины бедра. Палец скользнул внутрь неё, и восхитительное вторжение заставило её сильно сжать его в себе, хотя она и боролась с этим чувством.

Что-то в этом человеке бросало вызов всем её тренировкам.

— Такая мокрая. — Его слова невнятны. — Почему? — Волна гнева ярости сорвалась с его языка. — Почему?

«Я, черт возьми, не знаю». Вопрос привел её в ярость. Она ненавидела свое тело за то, как оно подчинялось ему.

Назад и вперед, его палец не останавливался. Не жестко и не торопясь. Медленно, как будто он наслаждался этим ощущением, скользя внутрь и наружу, поглаживая ее точку G, словно точно знал, где нужно ласкать.

— Я мог бы вставлять свой член в тебя. Вот так. Медленно. Всю ночь. — Его голос изменился, в нем звучало удивление, как будто он стал кем-то другим.

Она сжала губы, чтобы подавить стон.

— Твоему телу это нравится. Тебе нравится, когда мои пальцы трахают тебя. — Его голова прижалась к её плечу. — Почему? Почему ты упрямишься, и делаешь вид, что тебе всё равно?

Она снова застонала, представляя, как он стоит верхом на кровати и смотрит на её обнаженное тело, пока он ласкает её своими пальцами.

Напряжение растёт. Выше. И выше. Эта энергия влилась в её суть. Ноги задрожали. Жар опалил её сердцевину.

«Нет. Не делай этого. Не кончай. Не так».

— Давай. Кончи для меня. Сейчас.

«Нет. Нет».

Но она ничего не могла с собой поделать. Её рот открылся, и крик отразился от стен.

Оргазм захлестнул её.

Его слова. Его прикосновения. Он контролировал её, чем напугал её.

— Грязная девчонка. — Его шепот ей на ухо вызвал дрожь, и еще один импульс сотряс её тело. — Такая чертовски мокрая.

Это точно. Она бесстыдно сжимала его пальцы с каждым сокращением своих мышц.

Глубокий мужской рык удовлетворения вырвался из его груди и что-то защекотало живот Каринны.

— Ты на вкус как экстази.

— Ты собираешься причинить мне боль? — Она ненавидела жалкий тон своего голоса, но ей нужно было что-то, чтобы забыть то, что он только что сделал. Трюк с кубиком льда показался ей неплохим способом трахнуть её, но не усилил её жажду мести.

— Да, — ответил он. Он сжал её сосок, заставив её спину выгнуться, путы туго натянулись. — Боль — это способ разума защитить тело. Делай в точности то, что я тебе говорю, и я не причиню вреда твоему телу, поэтому позволь своему разуму отключиться от боли.

Её рот открылся. Бёдра отчаянно пытались сжаться и погасить нарастающий жар между ними. Он отпустил её сосок, и тяжесть на кровати ослабла. Он возился с чем-то по всей комнате.

Рядом с ней раздалось низкое гудение. Будто включили машину. Вибрация?

Гладкий предмет с закругленными краями пощекотал её бедро и быстро распространил жар.

«Руки сжимают ткань. Разрез. Смех. Прикосновения. Ожоги. Ноги связаны».

«Только не снова».

Она не может позволить ему ослабить её дважды. Несмотря на необъяснимые образы, терзавшие её мысли, Каринна откинулась назад к спинке кровати, борясь с ними. Щекотка машины проникла глубоко внутрь, когда видения рук, сжимающих и ощупывающих её, распространялись, как болезнь, убивая её способность прятаться внутри той части её разума, которая защищала её от его мучений.

Ксандр не остановился.

Это ощущение заставило её голову удариться о подушку. Он поднялся выше. Чем ближе он становился, тем ближе он приближался к ее клитору.

— Нет, — выдохнула она.

— Не борись со мной. Ты не победишь.

Она извивалась, толкая бедра вверх, чем только усиливала ощущения.