Падший шут

— Конечно, он был там, — усмехнулась Пресли. Пока я разговаривал с Брайс, она закончила свой звонок в гастроном. — Нам следует подумать о смене твоего адреса, чтобы твою почту доставляли туда, и ты мог вообще не ходить домой.

— Ну и что, что мне нравится «Бетси»? — Мне следовало держать рот на замке, но вопрос вырвался слишком быстро. — У меня там есть друзья.

— Друзья, — невозмутимо ответила она. — Верно. Это то, как ты называешь свой гарем? Друзья, которые раздвигают для тебя ноги?

— Можем мы просто… не делать этого? — Я провел рукой по лицу, внезапно почувствовав, что мне не так хочется есть сэндвич.

— Конечно, — отрезала она.

Воздух в офисе стал неподвижным и слишком тихим. Разговор в приемной, казалось, даже притупился.

— Тебе обязательно ходить туда каждый вечер? — съязвила она.

— Вот и поговорили, — пробормотал я.

Этот спор между Пресли и мной назревал в течение нескольких месяцев.

Шесть, если быть точным.

В голубых глазах Прес появился блеск, взгляд, который я слишком хорошо знал. Она была не в настроении, и то, что она держала на языке, вот-вот вырвется наружу.

— Мы действительно собираемся это сделать? Сейчас?

Глаза Прес сузились.

— Сколько ждать обед? — спросил я.

— Тридцать минут.

Не говоря больше ни слова, я встал со стула и вошел в кабинет Дэша. В последние дни он пользовался им все чаще и чаще, проводя все меньше и меньше времени в магазине. Прес выполняла большую часть офисной работы в качестве менеджера, но поскольку приближался ее декретный отпуск, он будет замещать ее в ее отсутствие. Его стол был завален бумагами, а рядом с клавиатурой стояла чашка с давно остывшим кофе.

Пресли прошествовала в офис следом за мной, хлопнув дверью с такой силой, что висящая на стене фотография Дрейвена, Ника и Дэша задрожала.

Я выровнял ее, долго вглядываясь, пока не убедился, что она висит прямо. Фотография была сделана незадолго до смерти Дрейвена, и его темные глаза улыбались, когда он стоял между своими сыновьями. На его подбородке была серебристая щетина. Иногда я мог поклясться, что все еще чувствую его запах в этом офисе, легкий привкус мяты и «Олд Спайс», который говорил мне, что он все еще здесь.

Пресли прошла за стол Дэша и села в его кресло, ее плечи напряглись.

Я остался стоять.

— Говори то, что ты хочешь сказать.

— Почему ты так себя ведешь? — Медлить она не стала, потому что была беременна и приближался обед.

— Веду себя как?

— Как будто ничего не изменилось. — Она подняла руку. — Как будто жизнь прекрасна. Каждый вечер ходишь в «Бетси». Ходишь на вечеринки. Пьёшь. Блядствуешь.

Все всегда сводилось к женщинам. У меня не было женщины со времен Кэсс, но не то чтобы я собирался делиться этим фактом с Пресли. Если бы я сказал ей, что сбавил обороты, что ограничил свои связи еще до Кэсс, Прес спросила бы почему. И я не хотел вдаваться в подробности. Я не хотел объяснять своей подруге, что чувствовал себя потерянным, и бессмысленный секс не помогал.

Кроме того, Прес уже составила свое мнение о том, чем я занимался в «Бетси».

У нее был Шоу, к которому она могла вернуться домой. У меня не было ничего, кроме пустого дома и моих демонов, которые составляли мне компанию. Нет, спасибо. Так что, да, я ходил общаться и пропустить пару кружек пива. Большую часть вечеров я играл в бильярд и во всякую ерунду с другими завсегдатаями.

Но я не прикасался ни к одной женщине.

Ни к одной.

Я был слишком поглощен женщиной, застрявшей в моей чертовой голове.

И Кэсс застряла там слишком надолго, с тех пор, как я привел ее домой и увидел, как ее волосы разметались по моим белым подушкам.

После той ночи ко мне подходили другие женщины, но я отталкивал их, надеясь, что Фейерверк снова появится там. Затем, пару недель спустя, произошло похищение, и все превратилось в гребаное крушение поезда. Я был начеку, избегая баров на случай, если Воины решат нанести ответный удар.

Затем барбекю.

Затем Кэсс.

Я не прикасался ни к одной женщине с тех пор, как она рассказала мне о ребенке, не только потому, что в тот момент я боялся секса, но и потому, что мне никто не нравился. Я ходил в «Бетси» каждый вечер не для того, чтобы найти кого-нибудь. Алкоголь, да. Но женщины? Черт возьми, нет.

— Что еще? — спросил я, мое безразличие к этому разговору иссякло. Я любил Прес, но был несчастен, а она была слишком занята тем, что злилась на меня, чтобы обращать на это внимание.

— Повзрослей, Лео.

— Конечно.

Она покачала головой.

— Я тебя даже не знаю.

— Нет, знаешь. Я всегда таким был. — Я не был любителем отношений. И уверен, что не смог бы быть отцом.

— Нет. Это не ты.

— Да, я. Я поступаю правильно.

— Я думаю, что ты в это веришь. — Ее голос смягчился, а плечи опустились. — Но, Лео, ты пожалеешь об этом.

Я покачал головой.

— Это правильно, Прес. Так ей будет лучше.

— Тогда ты действительно не понимаешь. Я так зла на тебя. Так, так зла. — Она подняла руки в воздух, как будто собиралась задушить меня со своего места. — Но, если ты на самом деле думаешь, что Кэсс и твоему ребенку будет лучше без тебя в их жизни, тогда ты понятия не имеешь, что ты за человек.