Пагуба. Переполох в Петербурге

– Ну, последнее то, чего доброго, и получше иной раз будет, – самодовольно крякнул отец Иона. – Пожалуй, что такой невольный жених предпочел бы шелепа такому браку. Оттерпелся единожды, да и делу конец, а то по «Регламенту» выходит: женись на той, на которой изначально не имел никакой охоты жениться. По мне, как хотите, так и определяйте, что подлежит делать с блудниками и с блудницами, а я все-таки скажу, что духовный суд будет правильнее, ибо брак и по церковному уставу должен совершаться по обоюдному согласию жениха и невесты, а не подневольно, и патриарший указ правильно поучает, не предписывая никому принудительных браков. По указу этому наказали монастырским заключением и земными поклонами, а там и живи, как хочешь; хочешь – женись, хочешь – нет.

На такие доводы отца-архимандрита члены комиссии не обратили, однако, внимания.

– Ваши превосходительства, – начал опять президент, пересчитывая в последовательном порядке титулы заседавших особ, – к прочитанному мною артикулу «Воинского Регламента» присовокуплено и такое еще толкование оного: «Ежели кто с девицею пребудет и очреватит ее под уговором, что на ней женится, то он сие содержать и на чреватой жениться весьма обязан». Значит, что и такие случаи могут представиться, что для обольстителя брак должен быть непреложно обязателен.

После непродолжительных прений комиссия, за исключением отца Ионы, постановила по ее делам руководствоваться подходящим артикулом «Великого Регламента», то есть не подвергая наказаниям, предписанным в патриаршем указе, в иных случаях принудительно венчать прегрешившего.

– Так, братец, в журнале и запиши, – приказал Демидов сидевшему за особым столиком секретарю.

– А как поступать в случае нарушения брачной верности супругами? О сем мы никаких указаний не сделаем? – спросил один из членов, почтенный старик, женившийся недавно на молодой девушке и потому на всякий случай желавший обеспечить ее супружескую верность законным порядком.

– Ну таких супругов следует предавать суду духовному. Суд сей будет заключать их в монастырь на покаяние, а там будут исправлять их и шелепами, и земными поклонами. Таковой способ исправления к мирским властям не относится, – сказал Демидов. – Нам надлежит только забирать под стражу производящих такие неистовства.

– Справедливо, весьма справедливо, – поддакнул Иона, и на этот раз с ним согласились все члены комиссии.

По приказанию президента и это постановление комиссии было записано секретарем в журнале.

– Теперь, – начал снова Демидов, перечислив в прежнем порядке все титулы присутствующих, – теперь предстоит нам решить вопрос о том, коими способами привлекать мы будем к ответу виновных в незаконных любовных «упражнениях». Комиссия наша есть комиссия секретная, оглашать о ней мы по воле благочестивейшей государыни нашей не можем, так что нам нельзя опросить различные начальства, кто из подчиненных им лиц ведет жизнь зазорную, тем менее еще сие применено быть может к лицам женского пола, кои ни под каким непосредственным начальством не состоят и вдобавок к тому имеют еще знатные ранги.

– А на что же есть сыщики? – с живостью заметил один из членов. – Пусть они разыскивают и разведывают тайком, а потом доносят нам. Мы же будем без всякой огласки привлекать оговоренных к надлежащим объяснениям, невзирая, согласно повелению ее величества, на их ранг и пол.

– Мы можем принимать жалобы супругов, а также и доносы, кои поступать могут к нам от мужей или жен, или от кого бы то ни было, хотя бы и от лиц, скрывших свое имя и звание. Мы по таким доносам будем удостоверяться в справедливости или несправедливости их и таковым образом упрочим благополучие государства Российского на радость ее императорского величества, – подал голос один из членов.

– Коль скоро таковые жалобы и доносы будут поступать к нам, то таить существование нашей комиссии будет излишне, ибо через сие окажется, что тем, которые станут жаловаться или доносить нам, уже известно об учреждении ныне действующей комиссии, почитаемой секретной, – заметил отец Федор Яковлевич.

Оба эти мнения были приняты единогласно комиссией и записаны секретарем в журнал установленным порядком, а затем по докладу президента были одобрены государыней.

XXII

Немало в течение прошлого столетия совершилось в Петербурге государственных переворотов, и немало случилось здесь разного рода общественных переполохов. Тогдашние перевороты были политического свойства и имели важное государственное значение. Неожиданностью своею они приводили в изумление обитателей новой русской столицы. Петербургские жители в недоумении спрашивали друг друга: «Да как же это случилось и что будет теперь?» Так толковали, впрочем, лишь люди любопытные и болтливые. Большинство же людей осторожных, при которых происходили такие разговоры и толки, очень благоразумно отделывались молчанием, опасаясь попасть в застенок, где шутить не любили и где обыкновенно страшными пытками доводили легкомысленных болтунов и болтуний до оговора не только посторонних лиц, но даже и самих себя.