Пагубная самонадеянность

Какое-то время крупные торговые сообщества, возникшие в Средиземноморье, подвергались грабежам гораздо более воинственных римлян, которые, как сообщает Цицерон, господствовали в регионе и подчинили себе наиболее развитые торговые центры Коринф и Карфаген, променявшие военную доблесть на «страсть к торговле и мореплаванию» (лат. mercandi et navigandi cupiditas) (De re publica, 2, 7–10). Но в последние годы существования республики и первые века империи, управляемой сенатом (а интересы сенаторов почти всегда были связаны с торговлей), Рим дал миру прообраз частного права, основанного на понятии индивидуальной собственности в самом чистом виде. Упадок и окончательная гибель этого первого расширенного порядка наступили только после того, как центральная власть в Риме стала все больше вытеснять любые свободные начинания. События в такой последовательности повторялись много раз: да, цивилизация распространяется, но вряд ли шагнет далеко, если правительство берется руководить повседневными делами своих граждан. По-видимому, еще ни одна цивилизация не развивалась успешно без правительства, главной целью которого является защита частной собственности. «Сильные» правительства раз за разом тормозили дальнейшую эволюцию и экономический рост, к которому она приводит. Правительства, способные защищать людей от насилия сограждан, содействуют развитию все более сложных порядков спонтанного и добровольного сотрудничества. Однако рано или поздно они начинают злоупотреблять своей властью и подавлять свободу, которую ранее обеспечивали, начинают настаивать на том, что их мудрое руководство не позволит «общественным институтам развиваться как попало» (если использовать характерное выражение из статьи «Социальная инженерия» в словаре Fontana/Harper Dictionary of Modern Thought, 1977).

Если падение Рима не привело к окончательному прекращению эволюции в самой Европе, то подобные процессы в Азии, а также в Центральной Америке (там они возникли позднее и независимо от Азии) были остановлены могущественными правительствами (сходными со средневековыми феодальными системами Европы, но превосходящими их по силе), которые также жестко подавляли частную инициативу. Самый яркий пример – китайская империя: там активное продвижение к цивилизации и развитие передовых промышленных технологий происходило в периодически повторявшиеся «смутные времена», когда государственный контроль временно терял силу. Но мощное государство стремилось сохранить традиционные устои и порядки, а потому подавляло протесты и выравнивало любые отклонения от «правильного» пути (J. Needham, 1954).

Хорошей иллюстрацией можно считать Египет. Имеется вполне достоверная информация о том, какую роль сыграла частная собственность на начальном этапе развития великой египетской цивилизации. В своем исследовании на тему возникновения различных институтов и частного права Египта Жак Пиренн описывает по сути индивидуалистический характер правовой системы, сформировавшейся в конце третьей династии. Тогда собственность была «индивидуальной, неприкосновенной и полностью зависящей от собственника» (Pirenne, 1934: II, 338–9); однако уже во времена пятой династии эта система начала разрушаться. Это привело к государственному социализму при восемнадцатой династии (описанному в работе другого французского ученого, вышедшей в то же самое время (Dairaines, 1934)). Господство в течение последующих двух тысяч лет государственного социализма в значительной степени и объясняет застойный характер египетской цивилизации того периода.