Пагубные страсти населения Петрограда–Ленинграда в 1920-е годы. Обаяние порока

Третья проблема повседневности связана с утратой привычных занятий. Многие люди оказались без работы. Это касается как представителей умственного труда (университетские профессора, например), так и промышленных рабочих. Основным занятием населения в таких условиях становится поиск средств для физического выживания.

Революционный период стал временем одичания и распространения девиантных форм поведения. Применительно к истории досуга это означает, что должны были получить большее распространение асоциальные и нетрадиционные формы свободного времяпрепровождения — пьянство, азартные игры, наркомания и т. п. В действительности же сфера досуга выглядит несколько иначе.

В 1914–1924 гг. в России действовал «сухой закон», на отмену которого государство не шло, даже учитывая возможную выгоду от монополии на алкоголь. Примечательно, что знаменитое постановление СНК РСФСР от 19 декабря 1919 г. «О воспрещении на территории РСФСР изготовления и продажи спирта, крепких напитков и не относящихся к напиткам спиртосодержащих веществ» никак не упоминало о необходимости запретительных мер в связи с угрожающим обществу размахом пьянства среди населения. За распитие незаконно приготовленных и незаконно полученных крепких напитков в публичных местах, во всякого рода заведениях, а также за допущение такого распития и за появление в публичном месте в состоянии опьянения виновные должны подвергаться лишению свободы с принудительными работами на срок не менее одного года. Однако в целом текст постановления демонстрирует заботу о сохранении производства крепкого алкоголя в руках государства и только[57]. В этот «героический» период революции пьянство рассматривалось как старорежимный пережиток, который исчезнет, как только будут устранены социальные условия, способствующие ему.

В результате запретительных мер количество пьяных существенно снизилось. На наш взгляд, главным оказалось то, что досуг, связанный с потреблением алкоголя, оказывался слишком затратным. По наблюдению С.И. Аничковой, в 1919–1920 гг. пьяные совершенно исчезли с улиц Петрограда[58].

При этом особое значение приобретала борьба с самогоноварением, на которое тратилось драгоценное зерно. В результате широкое распространение получили разнообразные алкогольные суррогаты. Так, в повести С. Григорьева «Казарма» описан процесс употребления популярной в городах «ханжи» (напиток на основе денатурированного спирта, лака или политуры): «„Теперь мы выпьем ханжи?“ — „Я не пью“. — „Я знаю!“ Он достает из корзинки бутылку квасу и большой флакон из-под вежеталя, полный фиолетового спирта. Откупорил квас, прилил туда денатурата, взболтнул, прижав перстом. Из бутылки фонтаном брызнуло прямо мне в лицо вонючей ханжой. Отираюсь смиренно. Он наливает в кружку, пьет и мучительно крякает. Долго кашляет и бранится. Повеселел. — ,Что, хорошо?“ — „Не хвалю!“ — „Рвет с нее?“ — „Всяко бывает!“»[59].

Меньше в годы революции стало и проституток, но не потому что власти проводили запретительную политику по отношению к этому «буржуазному пережитку», а потому что изменились условия физического существования людей в городе. Города обезлюдели, закрылись не только публичные дома, но и рестораны, кафе и другие злачные места. Под влиянием голода и бытовых трудностей понизилась сексуальная активность мужчин. Определенный уровень спроса на продажный секс обеспечивали только солдаты и матросы [60].

Потребление алкоголя в рассматриваемый период в значительной мере заменило потребление наркотиков. То, что до революции являлось привычкой аристократии, богемы и полусвета, в годы революции и особенно Гражданской войны получило массовое распространение. С.И. Аничкова в своих мемуарах отмечает, что сродни наркотикам были азартные игры, которые объединяли людей разного социального положения[61]. Эта форма девиантного досуга после революции выплеснулась на улицы. Азартные карточные игры проникли в солдатскую среду, в которой ранее они были запрещены[62]. К картежной игре толкали напряжение войны и перманентное безденежье. Популярностью пользовался каторжный преферанс, или терц, требовавший особой концентрации внимания. Безусловно, он позволял выключаться из реальности[63].

После Октября 1917 г., несмотря на репрессивную политику большевиков, игра в карты и др. формы приобщения к миру азарта продолжалась. Анонимное письмо во ВЦИК (19 декабря 1917 г.) призывало: «Спасите наших братьев от разорения, а их матерей, жен и детей от вечных слез и нищеты. Закройте все биллиарды, эту тысячеглавую гидру, пожирающую все заработки трудящихся и обогащающую только трактирщика да шулеров. Царские чиновники видели в разорении народа свое благополучие, а Вы, товарищи, наши отцы и братья, раз навсегда закройте эти грабиловки»[64].