Пахарь

Раз-два, раз-два! Вот и не хочется больше спать, вот и изгнаны вялость, лень, апатия. Бегите прочь, противные, я не желаю с вами знаться! Вот и день уже по-настоящему светел, пригож. «И жизнь хороша, и жить хорошо», — как сказал поэт и как повторили за ним миллионы. Кровь взбодрена, я прекрасно чувствую каждую мышцу. Теперь под душ. Холодно? И замечательно. Растираюсь полотенцем. Уже тепло, уже жарко. Ставлю чайник. Разогреваю борщ. Дима пропалывает помидорные грядки. Принес полную кастрюлю зелени — огурцов, помидоров, укропа, зеленого лука. Мою, чищу, режу. Заправляю оливковым маслом — отменный салат. Грех жаловаться на наше лето, оно такое щедрое. Поднимаю Петика. Брыкается, отбивается, бурчит — не желает. Наконец побеждает сон. Поднимаю Кирилла.

— Дети, кончайте ночевать! — поддерживает меня громовым голосом Дима. Он всем доволен, он улыбается, он счастлив. Он — сама доброта, сама надежность.

Несколько минут мы вместе, — семья за столом. Голова Петика едва возвышается, ему неудобно, и я сажаю его на колени. Едим, просим добавки, улыбаемся. Всем хорошо, а хозяйке — лучше всех, ведь я все это приготовила.

— Кирилл, веди Петика в сад, пора!

Дима надевает чистую сорочку, обнимает меня и скрывается в дверном проеме. Машина ждет, дневное кручение-верчение-качение начинается. Наказываю Кириллу, что ему без меня есть (суп, знаю, не разогреет, наляжет на помидоры и виноград), что сделать по дому и в огороде, что купить в гастрономе. Кирилл весьма пунктуален в выполнении поручений. Это у него мое. В производственных делах Дима, пожалуй, аккуратнее и обязательнее меня, а домашнюю работу выбирает на свое усмотрение.

Целую сына, прикрываю дверь и скорым шагом — тук-тук-тук! — стучат каблучки — на работу. В маленьком городе все близко, но мы по-настоящему понимаем и ценим это лишь в толчее больших городов, когда не можем выйти на нужной остановке, или не можем сесть, втиснуться в автобус, или не может дождаться транспорта в нужную нам сторону.

Ну, работа и есть работа. И в поле, и в конторе время летит, успевай только поворачиваться. Казалось бы, уж в конторе спешить некуда, а желающих поделиться новостями, посудачить, посплетничать, покопаться в чужих судьбах предостаточно. Но и в конторе я предпочитаю работать, а не развешивать уши. Хотя тут есть над чем задуматься. Почему у управленческого персонала прорва свободного времени? И коль управленцы шутя справляются со своими обязанностями, не велики ли штаты? О, замечательный, позволяющий сдвигать горы щекинский метод, почему с тобой обошлись, как с незваным гостем? У рабочих-сдельщиков, дорожащих каждой минутой, сложилось не очень лестное представление об управленческом труде. «Ну, эти-то не переработают!» Не знаю, как у других, но у меня рабочий день всегда плотный. Я и стремлюсь, чтобы он был таким. Если бы не стремилась, и у меня было бы сколько угодно времени для рентгеноскопии ближних и их поступков.

Бумаги, бумаготворчество. Каждая материальная ценность и выполненная работа должна иметь документальное подтверждение. Все правильно, другого пока не придумано. Я заполняю графы бесконечной цифирью. А время летит. Десять, одиннадцать, двенадцать. Перерыв на обед. Обедать стараюсь дома, чтобы заодно покормить и Кирилла, который к этому времени возвращается из школы. Когда дома никого нет, он ест на ходу, а суп оставляет нетронутым, выбирает, что повкуснее. Если я спешу, иду в столовую. Там готовят на редкость вкусно, а в зале уютно и прохладно. Случайность ли, что в Димином тресте лучшая в Голодной степи столовая? Убеждена, что нет. Можно, конечно, сказать, что с директором ему повезло. Но найти и поставить на должность лучшего из имеющихся кандидатов — его сильная сторона, он почти не ошибается в людях. После обеда — бегом-бегом назад. Пишу, считаю, черчу, согласовываю. Но и поглядываю на часы. Дома ждет вторая смена: плита, стиральная машина, утюг. Кстати, даже самая лучшая наша стиральная машина не освобождает хозяйку от массы операций. Белье надо замочить, воду в бак налить, порошок размешать, белье загрузить, прокрутить, в отжимной бак переложить, затем прополоскать в ванне, еще и еще прополоскать, снова отжать, повесить сушиться, снять, выгладить. Да, как ни парадоксально, стиральная машина — всего лишь модернизированное корыто и экономит куда меньше времени, чем принято считать.

Вечером я обязательно несколько домашних дел поручаю Петику и Кириллу. Играя, шаля, резвясь, они начисто забывают о моих поручениях. Не возвышая голоса, я напоминаю. О, тут я не бываю снисходительна. Стараюсь обострить в них чувство вины. Почему не выполнено такое важное мамино задание? Почему проявлено разгильдяйство? Когда это, наконец, прекратится? Я требую с них, как со взрослых. И вот уже Кирилл безропотно склоняется над раковиной с посудой, а Петя тащит тряпку и ведро (я подобрала ему ведро по росту).

— Чтобы было чисто, как на палубе! — напутствую я. — У будущего моряка под ногами всегда должна быть чистая палуба.