Паль

Сейчас Андрею уже было тридцать семь, и он ставил большие шоу и концерты, работал иногда на телевидении, как и хотел. Когда они только познакомились с Ниной, он рассказывал ей, что его самый страшный кошмар, который ему часто снится, это что он танцует на сцене в лучах софитов, зала не видно, все идёт хорошо, вдруг он останавливается и понимает, что больше не может двигаться, стоит словно связанный канатами, музыка постепенно затихает. Он слышит, как зрители в зале начинают с волнением перешептываться, но он не может уйти, хочет, но не может. Тогда из-за кулис выходят несколько человек из его труппы, поднимают его как статую на руки и уносят за кулисы, потом спускают по внутренним коридорам за сценой в гримерную. Он пытается им что-то сказать, но они его не слышат. Наконец они аккуратно заносят его в гримерную, ставят в угол, словно он действительно теперь предмет интерьера и должен стоять в углу и украшать комнату, выключают за собой свет и молча выходят из комнаты. Он остаётся один в темноте, не в состоянии двинуться с места, забытый и покинутый всеми. Даже в свои тридцать семь он всегда находился в движении, всегда старался двигаться вперёд, искать что-то новое и не останавливаться. Страх жить без движения гнал его. И только стабильно раз в год его атаковала ангина, и он был вынужден валяться две недели в постели с высокой температурой, перезаряжая свои батарейки.

Нина почти не видела его последние полгода. Он обещал ей, что через пару месяцев он закончит работу над проектом и они вместе смогут поехать отдыхать куда-нибудь. Да, у него иногда случались выходные, но чаще всего они не проводили время вместе, точнее они никогда не проводили его вдвоём: либо посещали большой компанией премьеры спектаклей или его новых шоу, или ехали на дни рождения к друзьям, или Андрей приглашал всех к себе домой. Если они ехали в отпуск, то ехали также небольшой компанией, человек десять или больше. Пусть она и ощущала себя частью его жизни, но очень маленькой и несущественной. Наверняка нужной, но не настолько важной, чтобы дорожить ей. Совместных планов за три года жизни они так и не смогли построить. Нина просто продолжала существовать рядом с ним, ожидая, что завтра он неожиданно объявит ей, что уходит к молодой танцовщице, у которой было больше времени найти к нему ключи на работе, чем у Нины, которая с каждым днем видела его все реже и не становилась моложе. У нее было ощущение, что она упускает свои возможности, что ей нужно двигаться дальше, что их отношения – это тупик, в котором в целом сносно и жить можно, но чтобы быть счастливой, нужно искать выход и уходить.

Они доехали быстро, да и сам день пролетел как мгновение. Вечеринка удалась. Новый дом Перца был полон людей, на всю громкость играла музыка, которую подбирал Андрей и не переставал комментировать, что это самые последние новинки. Алкоголь лился рекой. В конце праздника они подарили имениннику игровую приставку с очками виртуальной реальности, и толпа взрослых с любопытством стала изучать новую для всех альтернативную вселенную игр. Таня, жена Перца, так и не вышла к гостям из спальни. Сначала все спрашивали, когда она спустится, а потом просто заигрались и забыли.

Нина была за рулем, когда они ехали домой по ночной трассе обратно в город, который светился так ярко, что огни его отражались от низких туч и видны были за десятки километров. Андрей был пьян и доволен, что вечеринка прошла хорошо, в чем видел немалую долю своих заслуг. Лучшего момента для разговора было не найти. Она сделала звук музыки немного тише.

– Перец рассказал, что с Таней? Почему она так и не появилась?

– Сказал, что отравилась вчера. – Он пожал плечами. – Бывает, полежит денек, оклемается.

– Надо будет ей позвонить завтра. – Нина посмотрела в окно заднего вида, где кто-то включил дальний свет, намекая, что она должна покинуть левую полосу. Она перестроилась. – Кстати, мне сделали хорошее предложение о работе. Продюсерский центр, занимается новостями. У меня было собеседование с Генеральным директором вчера. Отличные деньги, но придется работать в офисе в центре каждый день.

– Чем придется заниматься? – Андрей злобно смотрел в сторону удаляющейся на всем ходу машины, которая выгнала их с полосы.

– Наверное, куда-то спешит. Забей! – прокомментировала она сначала. – Нужно писать. Это как раз то, что я умею.

– Мне казалось, тебе нравилось заниматься видеоблогом? У вас же шло неплохо?

– Мне нравится, я обожаю то, что мы делаем, но деньги предлагают гораздо лучше. И это будет стабильный доход. Канал летом был в хорошем плюсе, а в этом месяце у нас убытки. Ты сам видишь, что в стране происходит, – курс доллара резко вырос, люди паникуют, сейчас все как будто рушится вокруг.

– Да брось. Это все временно. А как же свобода для творчества, о которой ты говорила?