Палач

— Да.

— Очень интересно. И сколько же вы мне заплатите?

— Шестнадцать тысяч долларов, — сказала она твердо. — Шестнадцать за четверых. Это хорошие деньги.

Я внимательно посмотрел на нее. Она не шутила. Она совершенно серьезно предлагала мне сделку. Деньги за не очень трудную, судя по всему, работу. Тем более, что делать эту работу буду не я.

Я продолжал пристально смотреть ей прямо в глаза. Зрачки у нее чуть сузились, но взгляда она не отвела. Я слегка задумался.

Да, решительно она была настроена. К тому же, судя по всему, для нее это были большие деньги. Может быть, даже очень большие. Но не для меня, естественно.

Вообще деньги, тем более такая мелочь в этой истории интересовали меня меньше всего. Меня интересовала теперь только она. И хотя она еще это не понимала, она уже влипла. И никуда ей теперь не деться, бедному мотыльку, случайно залетевшему на мой яркий, веселый и такой опасный огонек. Но все же мне было о-о-очень любопытно, что же она мне такое расскажет и что предложит сделать.

— Оля, прежде чем я вам вообще что-нибудь отвечу, — сказал я спокойно, — мне необходимо узнать следующее. Каким образом они вам напакостничали?

— По этому поводу я не скажу вам ничего, потому что это касается только меня. Меня лично. И это не имеет никакого отношения к вашей будущей…работе.

Она услышала приближающийся к нам звук шагов и сразу резко замкнулась.

— Ваш кофе, Станислав Андреич. — Сбоку возник официант.

Он снял с подноса и поставил на стол кофейник, маленькие чашечки и серебряный молочник с подогретым молоком. На середину стола аккуратно водрузил высокое трехярусное блюдо с пирожными.

— Желаете что-нибудь еще, Станислав Андреич? — склонился он в выжидающем полупоклоне.

Я отпустил его взмахом пальцев. Налил ей кофе. Потом себе. Она взяла чашку, отпила глоток. Пальцы у нее не дрожали — я с удовлетворением отметил для себя и это. Я попробовал кофе, заранее зная, что сварен он так, как я люблю: немного соли и чуть-чуть корицы.

Я посмотрел на нее, улыбнулся.

— Берите пирожные, Оля. Они действительно прямо сегодня доставлены из Вены. Самолетом, утренним рейсом. Берите, берите, не стесняйтесь. Я очень люблю смотреть, как едят красивые женщины.

— Я вовсе не ем сладкого, благодарю вас. Давайте вернемся к нашему разговору, Станислав Андреевич. К сожалению, сегодня я не располагаю достаточным количеством времени.

Ох, какие мы оказывается, бываем колючие! Я внутренне засмеялся. Но решил — по крайней мере пока что — не обращать внимания на подобные мелочи.

— Да, весьма интересный у нас с вами получается диалог, — сказал я. — А вы не подумали о том, что вы можете впутать меня в какую-либо неприятную историю с печальным — для меня — концом, а, Оля? Что, если эти люди, которым вы так хотите отомстить, смогут навредить мне или моим делам?..

— Нет, — ответила она, отпивая глоток кофе. — Не навредят. Не те это люди. Просто мне самой не справиться.

Я помолчал.

— А откуда я знаю, Оля, что вы не из милиции? — улыбнулся я добродушно.

Конечно же, я лукавил. Я спрашивал, ее, заранее зная ответ. Елена не зря перед этим разговором почти десять минут проторчала возле моего столика. К тому же у меня наметанный глаз — ментами или гэбэшниками здесь и не пахло.

— Или не из, как говаривают в нашем остром на язык народе, органов? — продолжил я. — И что вы вообще — Ольга Матвеевна Драгомирова? А?..

Она раздраженно дернула плечами.

— Я действительно Ольга Матвеевна Драгомирова.

Она раздраженно выдернула из своего баульчика паспорт и положила передо мной. Я до него не дотронулся.

— И я не из милиции и не из, как вы изволили только что выразиться, органов, — продолжила она. — Я — профессиональный журналист. Достаточно известный. Фоторепортер. И не делайте из меня слабоумную идиотку. Во-первых вы вовсе ничего не боитесь, а во-вторых, с вашими связями все это достаточно легко проверить. Иначе я или мои мифические коллеги соорудили бы какую-нибудь легенду поправдоподобней.

Я снова развеселился, и снова не показал этого ей. Откинулся на спинку стула, сохраняя серьезный вид:

— Фоторепортер и журналист? Вот как?.. Вы меня радуете все больше и больше, Оля.

Я замолчал. Сделав глоток кофе, налил себе на самое донышко широкогорлой рюмки конька. Покатал рюмку в ладонях, погрел коньяк.

— А как же насчет Бога, Оля? — спросил я невинным тоном. — «Не отомсти, не убий, подставь другую щеку»? Всевышнего не побаиваетесь, Оля? Кары небесной за грехи свои — будущие? Вы ведь наверняка христианка, да еще крещеная, это сейчас весьма модно в вашей интеллектуальной среде… Ну так как же насчет морали и совести?..

Она ничего не ответила. Только быстро зыркнула в мою сторону — словно выстрелила: дескать, не тебе на эти темы рассуждать, милый. Ну, что ж — в принципе согласен, не мне. Хотя почему бы и не порезвиться время от времени?

— Ну, хорошо. Предположим, я в принципе приму ваше предложение о сотрудничестве, как вы недавно сказали. Изволили выразиться, Оля, — я не удержался и вернул ей ее же колкость. — Вопрос: как вы собираетесь со мной рассчитываться?