Палач

— Мои бюргеры этого не могли сделать, — уверенно произнес Венцель Марцел. — Это или твои люди, или селяне. А может, кто-то прошмыгнул через карантин.

— Все мои люди — семейные и добрые христиане. Они не могли такого учинить.

— Это был удар воина, умеющего убивать. Удар сильный и точный. Это сделал безжалостный человек, — уточнил Гудо.

— Мы должны ее похоронить на освященной земле, — произнес Альберт и с надеждой посмотрел на бюргермейстера.

— Да, безвинное дитя. Мы похороним ее на нашем кладбище. Думаю, городской совет не будет возражать. Палач, отправляйся к могильщику Ешко. Пусть он все приготовит. Отец Вельгус проводит ее в последний путь. Тяжелые времена. Ужасные люди.

Гудо коротко кивнул и отправился в город. Возле ворот он вынужден был остановиться и пропустить несколько повозок. Бюргеры продолжали покидать Витинбург. Над городом беспрерывно раздавались монотонные удары колокола.

Палач прошел пустынными улицами и оказался у низкой каменной изгороди кладбища. Пройдя через деревянную арку ворот, Гудо побрел к большому дому, что высился над многочисленными крестами из дерева и камня.

У раскрытых дверей дома, опершись на косяк, стоял могильщик Ешко и, срезая с яблока маленькие кусочки, не спеша отправлял их в рот.

— Что привело на кладбище палача? Город собирается развлечься казнью? — с усмешкой спросил Ешко.

Гудо уставился на тонкий, слегка изогнутый нож в руках могильщика. Лишь через некоторое время он мотнул головой и посмотрел в лицо Ешко.

— Сегодня в лагере Альберта горе. Убили девочку. Бюргермейстер пообещал похоронить ее по-христиански. А еще раньше он велел присмотреть за тем, чтобы ты и твои люди выкопали могилы. Поглубже и пошире.

— Это он и мне говорил. Мы уже одну такую выкопали. Завтра будем копать другую. А если чума нас помилует, то наша работа будет впустую и ямы придется закапывать.

— Дай то Бог, — глухо отозвался палач, снова уставившись на нож.

— Все в руках Господа, — произнес могильщик и отрезал еще один кусочек яблока. — Хочешь, вместе выберем место для покойницы? Заодно и яму для чумных посмотрим. Только думается мне, что наши бюргеры не захотят бросать в них своих родственников. Совсем это не по-христиански. Так что бюргермейстер тут ошибается.

— Пошли, покажешь, — глухо произнес Гудо.

— Пошли, — согласился Ешко и скрылся за дверью.

Очень скоро он вышел, держа в руке целое яблоко.

Гудо шел возле могильщика и словно завороженный смотрел на правую руку Ешко, в которой тот держал такой знакомый палачу нож. А тот все отрезал кусочки яблока и набивал ими рот.

— А вот и яма, — весело сообщил могильщик.

Это и в самом деле была большая яма, предназначенная для нескольких десятков покойников. Не приведи Господь, чтобы она пригодилась. Но в уме и опыте Венцелю Марцелу нельзя было отказать. Он смотрел дальше других людей. Но если бюргеры прознают про эту яму, ему будет тяжело держать перед ними ответ.

— Вот проклятые помощники! — вдруг разгневался Ешко. — Смотри, побросали у ямы лопаты и отправились набивать свои брюха. А лопаты у меня из хорошего железа. Еще от отца достались. А если кто их украдет? Пусть только вернутся. Я им пущу кровь из носу.

— У нас в городе нет воров. Или я ошибаюсь? — Гудо выжидательно посмотрел на могильщика.

Тот попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой и вымученной.

— Где им у нас взяться? Может, только пришлые. А так все люди у нас честные и трудом своим зарабатывают на жизнь.

— А в городе за последние десять дней кого-либо хоронили? — задал неожиданный вопрос палач.

— Да. Двух старух. Их могилы вон там, возле часовни.

Гудо отошел на несколько шагов и указал рукой на прямоугольный кусок земли, грунт которой просел на две ладони.

— А здесь чья могила?

Могильщик нахмурился. Но тут же овладел собой и с показным весельем ответил:

— Это не могила. А может, какая-то очень старая могила. Кладбище старинное. Грунт часто проседает.

— А мне кажется, этой землей недавно что-то засыпали. Что? Или кого?

Ешко отбросил недоеденное яблоко и, поигрывая ножом, ответил:

— Да не могли здесь ничего засыпать. Я бы знал. А если это мои помощники без меня тут копались… Я с них спрошу, когда они вернутся.

— Я хочу посмотреть, что в этой земле, — медленно произнес Гудо и еще раз указал рукой на участок.

— Без священника нельзя. А вдруг там и впрямь могила. Нельзя беспокоить покойников, — начал сердиться могильщик. — Это великий грех.

— Ничего. Еще один грех мне не в тягость. Копай, — строго велел палач.

— Побойся Бога. В своем ли ты уме?

Гудо не выдержал и указал на нож.

— Откуда он у тебя? Необычный нож, очень приметный. Такой на рынке не купишь. Он для воровского дела — кошели срезать.

Ешко побледнел.

— Нашел я его, — пролепетал он. — Несколько дней назад. На улице. Возле площади. Потерял, наверное, кто-то.

— Я знаю одного человека, который ни за что не расстался бы с этим ножом. Копай, — с угрозой произнес Гудо и стал приближаться к могильщику.