Палач

«Подарок епископа» уже уложил в металлическую корзину для горящих углей все, что ему было необходимо. Теперь он, повернувшись вполоборота, молча указывал бюргермейстеру на огромный двуручный меч и такую же по длине граненую железную палицу.

Венцель Марцел потер рукой подбородок и решительно кивнул ему…

– Назови свое имя…

Разбойник усмехнулся и, попробовав на крепость узлы, связывающие его руки за спиной, сделал шаг к судейскому столу.

– О нем лучше спросить у тех, кто гниет на полях битв во Фландрии и Нормандии. Я хорошо послужил нашему императору.

– Откуда ты родом?

– Я и сам позабыл.

– Признаешься ли ты в тех злодеяниях, что творил на землях имперского города Витинбурга?

Разбойник склонил голову к правому плечу и, притворно вздохнув, ответил:

– Я только воин. Я делаю то, что мне приказывает мой капитан. Лучше его спросите, когда он возьмет в осаду ваш городишко. Вначале он будет удивлен, увидев своих людей убитыми, а затем опечалится, узнав, что другие за тюремными засовами.

Судья Перкель, допрашивающий разбойника, посмотрел на бюргермейстера. Тот молча кивнул.

– Если преступник лжет или отказывается давать понятные суду ответы, я как судья Витинбурга должен применить к нему воздействие через причинение телесной боли.

Разбойник расправил широкие плечи и выпрямился во весь свой большой рост.

– Я храбро сражался. Трижды ранен. Я знаю, что такое боль.

– Боюсь, что ты ошибаешься. – Венцель Марцел повернулся к писцу и тихо сказал:

– Пусть войдет.

Писец угодливо улыбнулся и поспешил к двери. Распахнув ее во всю ширь и крикнув «Входи!», он невольно съежился и почти бегом вернулся к своему месту у краешка стола.

Вошел огромного роста мужчина. Внимательно осмотревшись, он остановил свой взгляд на бюргермейстере.

– Знай свое дело, палач! – строго велел Венцель Марцел и медленно опустился на неудобную скамью.

Палач сбросил с головы капюшон. Разбойник икнул и, не отдавая себе отчета, отступил на несколько шагов. Теперь он с явно видимым волнением следил за входящими в комнату стражниками. Один из них на вытянутых руках внес раскаленную от пылающих углей железную корзину. Второй – полотняный мешок. Третий, как особое сокровище, нес огромный двуручный меч и сверкающую гранями тяжелую палицу.

Все это стражники с большой осторожностью сложили в углу и выстроились у стены.

Коротко кивнув, палач расстегнул бронзовую застежку своего плаща и широким кругообразным движением сбросил его с плеч. От этого воздух, казалось, упруго разошелся по комнате, потревожив пламя настенных факелов и заставив их светить еще ярче.

– Если так, то…

Но разбойник не успел договорить. Правой рукой палач нанес ему короткий удар под дых. Верзила тут же рухнул на каменный пол и стал судорожно хватать воздух широко открытым ртом.

– Разденьте его, – тихо произнес палач.

Стражники, пораженные увиденным, тут же поспешили к лежащему на полу разбойнику. Пока они возились с одеждой, не жалея ни швов, ни тесемок, палач развязал полотняный мешок и стал медленно раскладывать на нем орудия своего ремесла.

Как ростовщик с особым вниманием и уважением раскладывает монеты, сортируя их по стоимости и изношенности, так и палач стал перебирать клещи, зажимы, крюки и сверкающие острейшими кончиками иглы.

Зная, что сейчас за ним следят все находящиеся в комнате, палач не спешил. Казалось, его руки и глаза под полуприкрытыми веками знакомятся с понятными ему, но пока еще новыми для него орудиями труда умершего мастера.

Наконец, закончив осмотр и согласно кивнув, он перевел свой взгляд на разбойника.

В левой руке палача длинной змеей извивалась крепкая веревка. Укрощая живые кольца, правая рука прошлась по внешнему кругу и вытащила конец. Несколько взмахов и ловких движений – и руки палача с петлей потянулись к ногам разбойника.

– Нет… Я… Нет… – растерянно залепетал разбойник и, пытаясь прикрыть свою наготу, подтянул колени к голове.

Широченная ладонь палача обхватила лодыжки сразу обеих ног и стянула их петлей. Затем он перебросил веревку через балку и, без видимого напряжения подтянув извивающее тело наемника, закрепил конец веревки на стенном кольце. Сложив руки на мощной груди, палач стал ожидать приказаний.

– Назови свое имя, – повторил свой первый вопрос судья Перкель.

– Что вам в имени моем? Я всего лишь наемник…

Судья кивнул.

Палач снял со стены факел и приблизил жаркое пламя к ногам разбойника. Огонь жадно, с потрескиванием слизал густые черные волосы. Еще мгновение – и огненные языки принялись пожирать кожу преступника.

– Одер я. Меня зовут Одер! – закричал разбойник. Приподняв голову, он с ужасом увидел, как пламя приближается к его густо поросшему низу живота. – Спрашивайте, судья, спрашивайте… Господи…

В спину подвешенного впились два крюка. Повиснув под весом груза, они опустились на ребра.

* * *

Венцель Марцел устало зевнул. Был поздний вечер. Уже четвертый разбойник висел вниз головой.

И этот до мельчайших подробностей рассказал обо всех злодеяниях, впрочем, привычно переложив большие грехи на своих друзей-наемников.