Палач

Толпу охватила паника, люди с громкими криками ринулись на улицу в отчаянной попытке спастись, но лишь заблокировали не только выход, но и переход на линию «Пикадилли». Перед глазами побежали кошмарные образы. По мере того как поезд замедлял ход, сцены внутри освещенных вагонов становились все продолжительнее: пассажиры давились у дверей, к стеклу прижимались тела, кто-то кричал о помощи, другие вздымали к небу окровавленные руки, взывая к богу, который за ними никогда не придет.

Бакстер вдруг заметила, что крохотный наушник в ее руке тревожно стих, и осторожно сунула его обратно в ухо в тот самый момент, когда прямо перед ней остановилась дверь.

За грязными окнами в разбитых пластмассовых коробах нервно мигали лампы. Эмили больше не слышала топота толпы за спиной, лишь череду бодрых звуковых сигналов, уверяющих, что это всего лишь остановка, такая же, как все остальные.

Железные двери разъехались в стороны…

Несколько сот пассажиров в страхе устремились прочь из поезда, только для того, чтобы тут же опять оказаться в ловушке. И тут на платформу к ногам Бакстер грузно упало тело; остекленевший взгляд мужчины свидетельствовал о том, что спасти его уже нельзя. Когда она вошла в вагон, чтобы оценить ущерб, ее, кроме тусклого света гаснущих ламп, встретил лишь треск электрических проводов.

Где-то на платформе раздались выстрелы, и в следующее мгновение послышался гулкий топот босых ног, быстро приближавшийся к ней.

Детектив молниеносно обернулась, инстинктивно выставила вперед ладони, чтобы защититься, и только по счастливой случайности схватила за руку набросившуюся на нее женщину. Они упали на пол вагона, и в губу Бакстер воткнулся кончик окровавленного ножа.

Свирепая противница вскочила на нее верхом и всем телом навалилась на нож. Рубашка на ней распахнулась, обнажив высеченную на груди надпись. Бакстер закричала и поймала ее за кисть, изо всех сил стараясь удержать. От напряжения у нее задрожали руки.

Нож вонзился глубже, царапнул Эмили по передним зубам, но в этот момент она вспомнила совет, который Руш дал ей в тюрьме Белмарш, и слепо ткнула противнице в глаз.

Женщина с пронзительным воплем отпрянула, Бакстер отшвырнула ее от себя и стала теснить. Та заметалась, как раненый зверь, и опять бросилась на нее.

Опять, теперь намного ближе, хлестнуло два выстрела. Зарубцевавшуюся татуировку, украшавшую грудь женщины, обезобразили две зияющие раны. Она выронила нож, плавно опустилась на колени и уткнулась лицом в пол.

– Вы в порядке, босс?

Бакстер кивнула, поднялась на ноги и поднесла руку к губе, в которой пульсировала боль.

– Руш! – позвала она и пошла по вагону, вглядываясь в лица.

– Старший инспектор Бакстер! – прозвучал в ухе голос.

– Руш!

– Старший инспектор Бакстер! – повторил голос.

Эмили прижала к уху палец.

– Говорите, – ответила она, не прекращая поисков.

Грохнули еще два выстрела, заставившие Эмили вздрогнуть и не позволившие расслышать конец фразы.

– Повторите.

– Старший инспектор Бакстер, мы потеряли Лукаса Китона.

Руш жадно хватал ртом воздух.

Пригвожденный к полу последнего вагона, он чувствовал, как из глубокой раны на плече вытекает толчками и струится по шее теплая кровь. Его придавил всей своей массой мускулистый противник, в которого агенту пришлось всадить пять пуль, чтобы положить конец беспорядочной резне. Его сковала мучительная боль в груди, которую истоптали спасенные им пассажиры, в испуге бросившиеся к выходу. Каждый раз, когда он делал вдох, внутри словно что-то царапало.

Рядом послышались чьи-то шаги.

– Чисто! – прозвучал чей-то голос.

Шаги приблизились.

Руш хотел позвать на помощь, но выдавил из себя лишь беззвучный вздох… Потом попытался еще.

Он почувствовал, что прямо через него переступили ноги в ботинках и двинулись дальше.

– Пожалуйста!

С каждым выдохом ему приходилось прилагать все больше усилий, чтобы вдохнуть в легкие воздуха.

– Эй… Вы меня слышите. Все в порядке. Возьмите меня за руку. – произнес кто-то неподалеку. – Вы ведь можете закрыть ради меня глаза, правда?

– Здесь застрял человек! – крикнул другой. – Мне нужна помощь!

В душе Руша вспыхнула надежда, но он так и не понял, что произошло, когда тот же голос заявил:

– Нет, все хорошо. Я ее вытащил. Вытащил! Пойдем.

Когда характер шагов изменился, Дамьен понял, что члены поисковой группы вышли на твердое покрытие платформы, опять оставив его наедине с мертвецом.

– Бакстер! – позвал он, но и сам едва услышал тихий шелест слов, которым полагалось быть криком о помощи.

Его дыхание стало прерывистее, мышцы под гнетом лежавшего на нем трупа растеряли остатки сил, и он смирился с мыслью, что ему придется изойти кровью на этом грязном виниловом полу задолго до того, как его найдут.

Он проиграл.

Бакстер выбежала обратно на платформу и посмотрела на море людей, пытавшихся пробиться к выходу. Страх охватил толпу со скоростью раздуваемого ветром огня: каждый впал в панику, руководствуясь лишь инстинктом самосохранения, и никто не замечал, к сколь губительным последствиям приводят их собственные действия…

Никто… за исключением одного-единственного человека.