Палач

Однако… подумал Оскар, прошло три года, и за это время население Соединенных Штатов прочло в газетах еще о множестве таких же грязных историй. Даян, очевидно, да, спала со своим отцом… Но все спят со всеми. Богатые люди на виду, они интересуют всех, потому их грешки видны миру… В отеле «Эпикур» рядом с комнатой Оскара целая семья жила в такой же комнате. Черный отец-алкоголик, напиваясь, выгонял жену и оказавшихся под рукой детей в коридор и ебал младшую дочку… Никого в отеле поведение странного папы не удивляло. И «Нью-Йорк пост» не присылала туда репортера… Грязное белье бедных не менее грязно, чем грязное белье богатых. Разве что миддл-классовое грязное белье чуть белее?.. От робости?

Оскар сдал кассеты библиотекарю и, спустившись по широкой лестнице Публичной Библиотеки, вышел в липкий, жаркий, как душевая в польской публичной бане, Нью-Йорк. На ступеньках библиотеки раскинулся целый базар. Разложив товары на тряпках и ковриках, предприимчивые граждане супергорода торговали дешевыми ювелирными изделиями, сумками, поясами, ручками, головными уборами, пластинками. Посадив клиента на раскладной стул и прилепившись к нему вплотную, девушка со сломанным носом выкалывала на каменном бицепсе татуировку. Нью-Йорк зарабатывал деньги.

Оскар решил не отказываться от причитающихся ему денег и жениться на Даян.

10

— Я тебя понимаю, О, — сказала Наташка. — Но твои сомнения глупые. Это остатки твоего старомодного польского воспитания. Что ты хочешь, О, чтобы женщина принадлежала только тебе? Ты слишком многого хочешь. Ни одна женщина не принесет тебе такой жертвы. Это твой эгоизм: «Мне, мое, мой кусок мяса…» Не мучайся зря от собственных предрассудков, Оскар. Женщины принадлежат миру. Почему не дыра между ног? Идя к тебе сюда, я проходила мимо рассевшейся с ланчами в руках целой толпы строительных рабочих. Каждый из них выебал меня взглядом. Что ты можешь с этим поделать…

Цинизм Наташки заставил Оскара поморщиться:

— «Дыра между ног»… Наташа! Если считать любовь только стремлением мужчины в дыру между ног, то куда девать другие чувства — нежность, симпатию? Они что, средства забраться в дыру между ног? А если ты уже добрался туда, тогда почему они не исчезают? Даже к Габриэл я временами, бывало, чувствовал нежность и симпатию.

Они сидели за сколоченным из старого дерева столом в глубине зоопарка. Солнце, прорвавшееся из влажных туч, палило нещадно. На Наташке было белое, коротенькое, по опять вспыхнувшей моде, платьице, все в дырочках, которое ничего не прикрывало. Сквозь платьице видны были трусики Наташки и ее попка. Неудивительно, что мясомассые строительные рабочие выебли Наташку взглядами. Перед Наташкой и Оскаром стояли маленькие бутылочки вина, пластиковые стаканы и опустошенные бумажные тарелки — кафе под открытым небом продавало любимые Наташкой хот-доги. Наташка могла есть хот-доги каждые полчаса.

— Пошли пройдемся, — предложил Оскар.

Они встали.

Только несколько посетителей, в основном дети с родителями, приведшими отпрысков в зоопарк развлечь их дешево и быстро, сидели в этот жаркий июньский полдень в кафе. В углу, в тени, удивительно бледные, укутанные в черные тряпочки, аристократические панк-юноши рыцарски угощали друг друга вином.

От тюленей, ловко скользящих в голубой воде, Оскар и Наташка прошли к гориллам. Гориллы — это Оскар узнал после сотен визитов в зоопарк — были самыми любимыми животными ньюйоркцев. Во всяком случае, возле клеток с гориллами всегда толпилось максимальное количество посетителей, иной раз целая толпа. Что привлекает ньюйоркцев в гориллах? — пытается понять Оскар. Сила? Схожесть со сверхгориллой Кинг-Контом? Может, каждый нью-йоркский житель хотел бы быть таким же сильным и страшным, чтобы свободно бороздить нью-йоркские улицы, разбрасывая грабителей и убийц направо и налево?..

— Горилла может быть гербом Нью-Йорка, — сказал Оскар Наташке. — Кинг-Конт.

— Джессика Ланг забеременела и родила от Миши Барышникова, — ответила Оскару Наташка.

Может быть, сама Наташка хотела бы забеременеть от Миши Барышникова, подумал Оскар. Наташка куда более привлекательна, чем возлюбленная Кинг-Конга. Однако маленький Миша не вынес бы темперамента своей соотечественницы.

Лысый мужик в очках дразнил серого Кинг-Конга, сидящего, скрестив ноги, у самой решетки, выпятив мощную грудь и глядя на небольшую толпу, собравшуюся у клетки.

— Может быть, он думает, что мы дикие животные, — сказал Оскар.

— А он красивый, — отметила Наташка. — И уши красивые…

— Пойдем к львам и пантерам, Наташа?

Лев лениво спал в углу клетки. Львица не спала и нервно ходила то у решетки, то по всему периметру клетки, то вдруг исчезала в дыре, ведущей во внутреннее помещение. Наконец она подошла к спящему льву и зло мазнула его по морде лапой, Лев лениво открыл глаза.

Львица, как кошка, легла на спину и, отставив зад, раздвинула лапы…

— Ебаться хочет, — радостно прокомментировала Наташка.

Лев так же лениво встал и пододвинулся к львице. Она перевернулась в нормальное положение и, чуть присев, глухо урча, позволила ленивцу взгромоздиться на нее…