Палач демона

– Вы, отец Матвей, оказывается, большой знаток в этом вопросе, – признал Готье. Но мы же с моим приятелем успешно использовали серебряные руны во Франции, когда столкнулись с оборотнем? – так детектив сделал слабую попытку отстоять свою точку зрения.

– Просто оба вы люди верующие, вот вам и воздалось! – парировал священник.

Глава 43

…Отто передернул затвор и осторожно двинулся в сторону развалин. Замер, прислушался. Вновь шагнул…

И тут, словно из-под земли перед ним выросла тень.

– Добрый вечер, господин солдат! – громким шепотом произнесла она по-немецки.

– Добрый вечер, – автоматически ответил Отто. После чего, спохватившись, заорал: «Хальт! Хенде Хох! И навел автомат на черную тень. Но она исчезла.» Громко чертыхаясь, часовой кинулся за ней.

– Что случилось, Шульце? – недовольно спросил разбуженный его воплем Карл. Чего ты орешь?!

Однако, ответом ему была лишь гробовая тишина.

– Тревога, черт! – испугано заорал Карл и через минуту его окружили разбуженные танкисты.

– Что там? Где Отто? На нас напали? Партизанен? – десятки вопросов посыпались на Карла.

– Я не знаю… – ответил тот. Но сначала закричал Отто, а потом он, куда то пропал.

– Шутит, наверно… – предположил Хэймо.

– Здесь нам не до шуток, – оборвал младшего братца Хродвалф. Мы во вражеском городе и черт знает, кто еще прячется в этих развалинах и сколько их там.

После этих слов лейтенанта подчиненные смолкли и принялись настороженно оглядываться.

– Всем проверить оружие и – вперед! – приказал командир. Солдаты, молча озираясь и подсвечивая себе фонариками, двинулись к мрачно чернеющим поблизости развалинам. Первым шел Карл. Миновав небольшую горку битого кирпича, под которой Мартин похоронил расстрелянную женщину с тремя детьми, немецкие солдаты углубились в лабиринт развалин.

– Послушай, а откуда этот медведь здесь оказался? – удивленно спросил у лейтенанта Хэймо, указав на валявшегося на земле среди разбитых досок и грязных тряпок, плюшевого мишку.

– Он ведь был у того русского ребенка? Помнишь?

– Не знаю, может это другая игрушка, лучше смотри по сторонам! – оборвал его Хродвалф. А то, еще вдруг…

– А-а-а! – оборвал лейтенанта громкий вопль.

– Черт! Это, кажется, Карл…

Взяв карабин на изготовку, Хэймо ринулся вперед. Мартин с лейтенантом побежали за ним.

Свернув налево, они оказались в чудом уцелевшей комнате. По-видимому, гостиной. На одной из стен висел большой и толстый ковер, под ним стоял кожаный диван с прямой спинкой. В центре немцы увидели покрытый скатертью обеденный стол, сервированный на шесть персон. Посредине красовался хрустальный графин с прозрачной жидкостью, видимо с водкой. Возле каждой из шести тарелок, справа, лежал серебряный нож, а слева вилка. Но наводчика нигде не было видно.

– Отто, чертов сын, ты где?! – заорал Хродвалф.

И будто в ответ, совсем рядом, за стеной грохнул одиночный выстрел. Заскочив туда, немцы оказались в другой комнате. По-видимому, она служила хозяину квартиры кабинетом. Он сам, седой старик, сидел за письменным столом и, откинувшись в кресле, казалось, удивленно смотрел на вошедших. Впрочем, спросить их, по какому праву они ворвались в его жилище, он уже не мог. Посреди лба старика зияла небольшая и аккуратная дырка. Их нее слабо сочилась кровь… Перед убитым, сжимая автомат в руках, замер Отто Шульц.

– Ты что же это, не отвечаешь… – начал было Хродвалф, но, бросив взгляд на стол, тут же замолчал. Его брат, посмотрев туда же вслед за лейтенантом, бессмысленно вытаращил свои водянисто-голубые глаза и застыл. Карл прохрипел нечто нечленораздельное и заткнулся, будто ему в горло затолкали ежа. А Ганс Шмульке, всхлипнув, тяжело осел на пол. Он потерял сознание. Действительно, картина, которая предстала перед немецкими танкистами, способна была поразить кого угодно… На пресс-папье, возле старинного бронзового чернильного прибора, вальяжно развалился сам… фюрер!

Да, да! Перед ошарашенными дойче зольдатен действительно сидел не кто иной, как Адольф Гитлер! Его челка, его усы, его серый костюм, его красная повязка на рукаве с черной свастикой в белом круге… Гитлер… Но очень маленький, ростом никак не более десяти дюймов.

Он, молча и неприязненно разглядывал вошедших, а потом встал и неожиданно громким фальцетом выкрикнул: «Смирно!» Все четверо тут же вытянулись. Гитлер, вскочив на ноги, принялся нервно шагать взад и вперед по синему сукну столешницы. А потом вдруг разразился истеричной речью. Из которой следовало, что германские войска при штурме Воронежа понесли неоправданные потери.

– За это, как и за промедление с наступательной операцией, генерал-фельдмаршала фон Бока следовало бы расстрелять. Да-да! Именно расстрелять! – брызгая слюною, бесновался и орал маленький фюрер. Но 13 июля я лишь отстранил его от командования! И, между прочим, ещё 6 июля 1942 года я лично приказал командованию группы армий «Юг» вывести из боя соединения 4-й танковой армии и двинуть их на юго-восток! Они должны были окружить группировки Юго-Западного фронта большевиков между реками Оскол, Дон и Донец!