Палач. Костер правосудия

Небольшое местечко возле Ножан-ле-Ротру хоть и было скромного значения, тем не менее могло гордиться тем, что дало приют аббатству д’Арксис, которое находилось в ведении монахов королевского аббатства Сен-Трините в Тироне[122].

Укрепленный замок стоял на холме, господствуя над окружающей местностью, безмолвный свидетель столкновения, которое давным-давно произошло неподалеку отсюда[123]. Недооценивая упрямство Бланки Кастильской, вдовствующей королевы и регента Франции до дня совершеннолетия Людовика IX[124], Ангерран III, владетель Куси, крупнейший барон королевства, счел момент благоприятным, чтобы завладеть титулом графа Перша и, по возможности, короной Франции – той, которую он взял для слабой женщины, подняв армию. И потерпел поражение, сохранив наследственные владения своего сына. Бланки не было там, где произошло сражение, и в конце концов власть имущие ее поддержали. Пока она будет жива, никто не лишит владений Людовика.

Ардуин попросил какую-то кумушку указать ему дом маркитанта Луи Бобета, сказавшись старым знакомым его жены, урожденной Адель Сарпен.

Он спешился, въехав в квадратный двор большой фермы. По обеим сторонам от жилого дома виднелись пристройки, образующие подобие буквы «U». Постройки были сложены из превосходного камня, и черепичные крыши говорили о зажиточности владельцев, как и большое количество телег, стоящих под навесом. Несколько толстых кур рылось в пыли у их колес, отыскивая себе корм.

Мэтр Правосудие окликнул слугу. Тотчас же из крытого гумна вышел молодой человек и приблизился к нему.

– Эй, человек, я хотел бы поговорить с твоей хозяйкой, Адель Бобетт.

– С чего бы это вдруг, ваша милость? – недоверчиво протянул парень, на которого не произвел никакого впечатления благородный вид неожиданного гостя.

– Личное дело.

– Э нет, не думаю, что хозяйка вас примет, тем более когда хозяина нет дома. Да к тому же она еще и на сносях, вот-вот родит.

– Успокойся, я здесь по рекомендации мессира Арно де Тизана, помощника бальи Мортаня.

Может быть, это ему и показалось, или крохотная тучка проскользнула на юном лице прислужника с фермы?

– Я сейчас пойду гляну, – наконец согласился тот. – И, ваша милость, вы уж, пожалуйста, оставайтесь на этом месте.

Он исчез в центральных воротах фермы. Прошло несколько минут, которые показались мэтру Правосудие бесконечно долгими. Перед ним, на время забыв свою работу, прошли слуги, опустив головы и украдкой бросая на него взгляды. Никто не сказал ему ни слова, не обратился к нему с приветствием или улыбкой. Здесь царила весьма неприветливая атмосфера.

* * *

Наконец появилась та, кто должна была быть Аделью Бобетт, урожденной Сарпен. Она сделала ему навстречу несколько тяжелых медленных шагов, держась руками за поясницу. Большой круглый живот стеснял ее движения. Судя по виду, она и вправду должна вот-вот родить. Если б Ардуин Венель-младший подумал, что упоминание имени сеньора бальи расположит эту молодую женщину к откровенности, он бы сейчас убедился в своей неправоте. На ее лице с тонкими чертами застыло самое нелюбезное выражение. Даже не утруждая себя приветствием, она бросила:

– Вы кто?

– Ардуин Венель из Мортаня. Приветствую вас, мэтресса Бобетт.

– И чего вы сюда явились?

– Причина моего визита – убийство Мюриетт Лафуа.

Сжав кулачки в гневе, женщина злобно зашипела:

– Эта история когда-нибудь закончится? Она ее убила, была осуждена и зарыта живой. Вот и все!

– А почему вы так к этому относитесь?

– Да потому, что уже десять раз меня допрашивали как свидетеля, заставляли давать присягу на четырех Евангелиях, грубят, будто я вам какая-нибудь бессовестная врунья! Я все сказала, что мне было известно.

– Вы сказали, что Эванжелина, дурочка, ненавидела Мюриетт Лафуа. Что вы слышали, как она жалуется, что та ее плохо кормит и поручает много работы. Вы сказали, что Эванжелина однажды в порыве злобы принялась тыкать ножом в кровяную колбасу, выкрикивая: «Вот тебе, ослица проклятая». Вы спросили, что это означает, и Эванжелина объяснила, что имеет в виду свою хозяйку, Мюриетт Лафуа.

– А каким образом вы узнали, что я говорила? – недоверчиво поинтересовалась Адель.

– Я один из дознавателей мессира де Тизана и поэтому имею право просматривать записи с процессов.

– Да на что вам сдалось то проклятущее дело, ведь уже пять лет прошло! Оставят меня когда-нибудь в покое?!

– Некоторые противоречия смутили сеньора помощника бальи.

Подняв взгляд на черепичные крыши, которые соседствовали с крышами, покрытыми дранкой – здесь было возможно их покрывать деревом, чаще каштаном[125], – он добавил:

– Должен сказать, прекрасный дом, мэтресса Бобетт.

Глаза молодой женщины сузились. Все более и более впадая в ярость, она атаковала в свою очередь:

– Ну и что это, по-вашему, может означать, добрый человек?

– Бобетты – довольно зажиточная семья, как я слышал. И старший сын из нее не может вот так просто жениться на первой встречной. Конечно, он возьмет за себя девушку с хорошим приданым.