Палач Рима

Спустя несколько минут коллективных трудов перемазанная кровью шкура была снята с мертвого барана. Антенор кивнул в знак одобрения и перевернул освежеванную тушу на спину. Взяв у Раскоса нож, он разрезал барану живот. Еще несколько взмахов ножа, и он вынул баранью печень и положил ее на край алтаря. За этим вновь последовал одобрительный кивок. Судя по всему, знаки были добрыми, но в следующий момент что-то привлекло внимание жреца. Он перевернул печень, внимательно ее осмотрел, после чего поднял глаза на Веспасиана и Сабина.

— Подождите, — сказал он им, возвращая печень на алтарь, а сам повернулся к Раскосу. — Теперь спи, Раскос, а мы пока съедим часть твоей жертвы. Ответ Амфиарая явится к тебе во сне. Главное, не забудь его, когда проснешься.

Раскос поклонился и, взяв шкуру, повернулся, чтобы уйти. Шестеро жрецов принялись ловко работать ножами, отрезая от туши куски мяса и кидая их на раскаленную решетку. Бараний жир тотчас зашипел, стекая на угли и брызжа горячими каплями в разные стороны.

— То, что я хочу вам сказать, я скажу вам наедине, — произнес Антенор, когда Раскос ушел.

Веспасиан посмотрел на Магна. Тот улыбнулся.

— Я все понял, господин, я подожду вас снаружи.

Как только шаги Магна по каменному полу стихли, старый жрец подошел к алтарю, взял братьев за подбородки и зажмурился. Веспасиан покосился на Сабина. Вид у брата был растерянный.

В конце концов жрец отпустил их и открыл глаза.

— Все так, как я и подумал, как только увидел вас, — произнес он. — Печень это подтвердила.

— Что подтвердила? — спросил Сабин, потирая подбородок.

— Несколько веков мы ждали, чтобы сообщить пророчество двум братьям, которые будут плыть с севера на запад на проклятом корабле и явятся к Герою как свидетели, а не как просящие. Теперь я точно знаю, что вы и есть те самые братья. — С этими словами Антенор повернулся к жрецам, что сгрудились вокруг жаровни с жареным мясом. — Летон, принеси свиток.

Жрец помоложе тотчас поспешил куда-то в дальнюю часть храма и вскоре вернулся с ларцом. Антенор приподнял крышку и вытащил из ларца потемневший от времени пергаментный свиток.

— Здесь записаны пророчества Амфиарая, — пояснил он, разворачивая древний пергамент. — Каждое содержит описание одного или нескольких человек, кому оно должно быть зачитано. Свиток может читать лишь главный жрец, с тем, чтобы его содержание ненароком не разболтали языки глупых юнцов.

Взяв по куску жареного мяса, стоявшие позади них жрецы начали возвращаться на свои стулья.

— За эти века не были прочитаны лишь семь пророчеств, — продолжал Антенор. — Если вы оба готовы его услышать, я прочту то, которое касается вас.

Подслушав как-то раз в возрасте пятнадцати лет разговор родителей, когда те обсуждали приметы, окружавшие его рождение, и связанные с ними добрые предзнаменования, Веспасиан с тех пор горел желанием их узнать. Он посмотрел на Сабина, который, как ему было известно, пятилетним мальчиком присутствовал при том пророчестве, однако поклялся никому не говорить то, что слышал, и до сих пор был связан этой клятвой. Позднее их отец, Тит, велел им обоим дать еще одну, еще более сильную, перед всеми богами, включая Митру, — единственного бога, которого по-настоящему чтил Сабин, — что старший брат будет молчать до тех пор, пока не настанет нужный момент. И вот теперь, похоже, этот момент настал.

— Я готов его услышать, — ответил он жрецу. — А ты что скажешь, Сабин?

Похоже, старший брат не разделял его желания.

— Знать собственное будущее бывает опасно.

— Вот уж не думал, что ты веришь в тайны древних богов, тем более сейчас, когда ты осенен божественным светом Митры, — произнес Веспасиан с нескрываемым сарказмом. — Как же ты можешь опасаться того, во что больше не веришь?

— Я не отрицаю существования древних богов, братишка. Я лишь отрицаю их превосходство над Митрой. Пророчества, что произносились до его пришествия, вполне могут сбываться, и потому к ним нужно относиться осторожно. Лично я не хотел бы ничего услышать.

Веспасиан презрительно фыркнул.

— Ну хорошо, если тебе оно неинтересно, пусть будет по- твоему. Прочти его только мне, Антенор.

— Я могу прочесть его только вам обоим, но никак не одному, — ответил старый жрец.

— В таком случае не надо, — ответил Сабин и повернулся к выходу из храма.

— Сабин! — крикнул ему вслед Веспасиан, причем таким властным тоном, что брат тотчас остановился. — Мне нужно его услышать. Так сделай же это ради меня.

— С какой стати, братишка? — крикнул в ответ Сабин, поворачиваясь к брату лицом.

— Потому что я имею такое же право его услышать, как и ты отказаться. Но если его не прочесть, как мы узнаем, кто из нас прав? Если ты сейчас уйдешь, клянусь тебе, Сабин, все обиды, которые ты нанес мне, начиная с самого детства, не сравнятся с обидой, которую ты причинишь мне, отказав мне в моей просьбе. И я до конца моих дней буду носить ее в сердце.