Палач, скрипачка и дракон

Чья-то рука опустилась на плечо. Энрика вскинула голову и встретила взгляд Ульриха. Тот хмурился.

— Уж прости, но больше ничем помочь не смогу. Только подумай хорошо и обидеть не бойся. Я-то понимаю, что сынок мой — не подарок. Если есть какой другой выход…

— Нет у меня другого выхода. — Энрика безрадостно улыбнулась Ульриху. — Спасибо вам большое. Наверное… Наверное, пора. Хотя нет, постойте… Нет, можно я сыграю еще раз, последний?

Она в панике хваталась не за соломинку даже, а за призрак, мираж, иллюзию. И Ульрих прекрасно ее понял. Поняла и Ева. Даже Теодор отозвался положительно:

— Мне нравится, как ты играешь. Играй.

Встав, Энрика подняла скрипку, коснулась смычком струн и окинула взглядом слушателей. Задержалась на ухмыляющемся лице Норберта и, мстительно сдвинув брови, повела смычок. Синхронно с движением опустились веки, и смешок старика утонул в нарастающем урагане звуков.

Ну и Диаскол с тобой, — думала Энрика, купаясь в потоках музыки. Кому какое дело до мнения старого пьянчуги? Главное, что я сама себе цену знаю. Выйду сейчас замуж, окажусь в безопасности. А потом — потом схожу в филармонию. Вдруг удастся выиграть конкурс? Разве это не спасет нашу семью от разорения хотя бы на год? Впрочем, надо спросить у Евы и Ульриха, сколько это — крона? Однако «сто тысяч» звучит завораживающе. Вряд ли мелкую монетку имеют в виду.

Энрика уже не замечала, что играет, полностью отдавшись мечтам о близком спасении. Вроде смутно слышала, что кто-то как будто кричит, но не обратила внимания. Очнулась лишь когда на руку ей легла чужая ладонь. Вздрогнула и открыла глаза, перестав играть.

— Тихо! — прошипела Ева. — Беги!

Бежать? Как — бежать? Куда?

К ней на цыпочках подскочил Ульрих, что-то поставил на пол. Энрика опустила голову — сапожки, отороченные мехом, такие же, как у всех в Ластере.

— Давай-давай, — шептал Ульрих. — Ева, дай ей хоть шаль, что ли…

— Сейчас-сейчас!

Прежде чем плечи Энрики укутали в шаль, в дверь послышались удары.

— Ау, хозяева! Я долго ждать буду? Отворяйте! Дело есть.

Голос звучал странно, как будто его тщательно изменили. Да так оно и было. Но Энрика безошибочно узнала говорящего. Нильс Альтерман, ее смерть. Пришел сюда, забрать последнюю надежду.

Она качнулась было в сторону Теодора, но Ева за руку потащила ее прочь.

— Ему слова ритуала только два часа учить, — шептала женщина, уводя Энрику за стойку, через дверь, на холодную кухню. — Не успеешь… Мы уж наврем чего-нибудь, а ты… Ты — вот что, детка, заходи вечером. Вот через этот же черный ход, мы кухарку предупредим. А пока — пока укройся где-нибудь.

Вот и последняя дверь открылась перед нею. Ноги сами уперлись в порог. Нет, только не туда! Там — холодно и страшно, там — только жалкие островки огня, у которых даже толком не согреешься.

Но Ева вытолкала ее наружу, и дверь за Энрикой закрылась.

— Постойте! — Энрика протянула двери скрипку и смычок, но дверь осталась закрытой.

Ну и что теперь делать? Где укрыться? Она уже пыталась найти пристанище. Вряд ли теперь, в сапожках, с шалью и скрипкой шансы сильно увеличатся. А хотя, с другой стороны, скрипка…

— Эй, уважаемый герр! — окликнула Энрика проходящего мимо молодого человека в драном тулупе. — Не будете ли вы так любезны подсказать, где мне найти филармонию?

Молодой человек остановился, окинул Энрику оценивающим взглядом.

— Конечно, уважаемая фрау, — сказал он. — Все, что вам нужно, вы можете найти у меня в штанах.

— Тьфу, дурак! — разозлилась Энрика, и молодой человек, глупо заржав, удалился.

* * *

Ластер издревле славился своими колдунами. Одни работали по лицензии, прислуживая богачам, другие — тайно, удовлетворяя мелкие потребности простого люда. Были среди них и такие, которые охотно брались за грязную работу, убивая колдовством людей, насылая болезни и проклятья. Случались настоящие колдовские войны, правда, без вспышек пламени и взмахов волшебными палочками, как в детских сказках. Просто вдруг, однажды утром, в разных концах города обнаруживали тела таинственно умерших волшебников из одного и того же ордена. А волшебники из другого ходили довольные, задрав носы.

Но ничего и никогда в природе не проходит бесследно, и такая концентрация волшебных сил в одном месте не замедлила сказаться. Как условились считать на одном из собраний колдуны, ткань пространства-времени истончилась в Ластере, и на город, как из помойного ведра, посыпались таинственные визитеры, коих со временем стали называть «попаданцами».

Попаданцы бывали разными. Мужчины, женщины, дети. Большей частью они всего лишь шатались, раскрыв рот, по городу, попрошайничали, искали каких-то приключений, пытались во что-то влюбляться. Некоторые умники норовили устроить государственный переворот, но об этих потугах закономерно не успевала узнать даже королевская стража. Местное же население зачастую вовсе не знало о том, что имеет дело с попаданцами. Мало ли дураков кругом! Это сумасшедший мир, и Ластер в нем — столица.