Палач желаний

— Я начинаю недолюбливать зеркальное измерение, — пробормотал, обнаружив себя на полу в каком-то небольшом гроте, рядом с уже поднимающимся Глаголом и приходящей в себя мисс Спектр.

Поднимаясь, вновь поймал себя на том, что пальцев на одной руке семь, а на другой сразу девять. Но стоило протереть глаза, как всё опять стало нормально.

— Это место входа. Сама база за дверью. Я так и не смог завязать проход на зеркало в Галерее, но теперь это даже к лучшему: если Брауни прорвётся, то не помешает вашему отступлению.

— Нашему? — ухватила суть мисс Спектр, когда мы преодолели дверь в хрустальной стене и в самом деле оказались в бетонном коридоре, а после и на лестнице ведущей куда-то вверх. — А как же ты?

— Я сделаю всё, чтобы помочь Брауни. Я это пообещал. И если потребуется, то пожертвую собой, чтобы привести её в чувство! — от преданности, что звучали в словах Глагола, мне стало жутко.

Это было ненормально. Далеко не нормально. И при этом я его понимал. Кажется, даже завидовал. И, несомненно, желал ему удачи, пускай ради своей одержимости менее суток назад он меня чуть не убил.

— Мы тебе поможем, — эти слова дались мисс Спектр с явным трудом. — Но если у тебя не получится, то ты пойдёшь с нами. Не обесценивай жертву Оркестра.

В ответ лишь тишина. Но мисс Спектр не стала довольствоваться этим, и вокруг неё начала формироваться аура решимости, от которой невольно захотелось встать по стойке смирно и соглашаться со всеми приказами.

— Обещай, что пойдёшь с нами! Если ты сдохнешь здесь, то не сможешь попытаться спасти Брауни при следующей попытке.

— Обещаю… я пойду с вами, — Глагол произнёс слова еле слышно, а затем остановился. Мы чуть не споткнулись, но в недоумении тоже замерли. А затем Глагол неожиданно обнял мисс Спектр: — Спасибо. Я это ценю…

«Вот сейчас их можно было бы уложить одним выстрелом и стать свободным. Более того, богатым… В этом бункере наверняка хранятся сотни артефактов,» — возникла у меня в сознании очередная ядовитая мысль, а рука зачесалась, желая использовать револьверы по назначению.

Я едва сдержал порыв, заставляя себя сосредоточиться на движении, а в сознании я кричал: «Кто ты! Отзовись! Кто шепчет?.. Кто⁈» И ничего. Тишина. Неужели это и в самом деле мои мысли? Неужели мне и в самом деле так хочется освободиться от Критиков и их правил-оков?

Мы ворвались в центр управления, который приметил ещё в первое посещение базы. И началась «магия», под которой я подразумеваю истеричную работу с системой бункера. Не стану грузить уважаемого читателя подробностями, ибо план понял лишь в общих чертах: использовать связь Брауни с бункером-прародителем и попытаться откатить последние изменения.

Технические детали я уже не воспринимал и лишь выполнял команды Глагола. Собственно, так же, как и мисс Спектр. Жалел лишь, что бункер экранирован и нельзя подключить к работе того же Артефактора… он бы тут от души развлёкся. Мне же было сложно, глаза с трудом фокусировались. Несколько раз ловил себя на том, что считаю количество пальцев. Надписи расплывались, так что печатал и нажимал на кнопки, повинуясь командам.

По комплексу прошла дрожь, а на камерах, отвечающих за зеркальный грот, увидел, как там появляется Брауни. Шкура её была чуть подрана после прорыва через зеркальный лабиринт, но на глазах металл оплывал, принимая прежние формы.

— Глагол, может, стоит запастись артефактами на случай, если перепрограммирование не удастся? — уточнил я, чувствуя, как голос чуть заметно подрагивает. — Чтобы было чем обороняться. А лучше, чтобы запереть Брауни в бункере?

— Нет необходимости, — Глагол оторвался от пультов. — Я активировал самоуничтожение бункера, если Брауни сумеет добраться до этого уровня. И начнётся оно как раз с моего хранилища, — короткий кивок на один из экранов.

Я чуть челюсть не потерял от увиденного. Такое чувство, словно я заглянул в запасники музея. Или в гараж… вот только гараж большой, совмещённый с мусорной свалкой. Здесь было всё. В прямом смысле всё, что только могло прийти в голову: древнерусские доспехи с полным комплектом вооружения рядом со сломанной кофемашиной, дюжина картин импрессионистов выступали в качестве подставки для погнутого велосипедного колеса, несколько швабр и пылесос ещё советских времён рядом с россыпью золотых монет начала тысячелетия, лежащие в скифском шлеме.

— Я пойду к ней, — Глагол активировал что-то на пульте управления. — Она слишком напиталась Верой, чтобы сигнал прошёл дистанционно. Я должен убедить Брауни довериться мне и принять лекарство, — маленькая флешка оказалась в руке Глагола.

Мисс Спектр на это лишь прикрыла глаза. Она с трудом, но сдерживала себя, пытаясь доверять бывшему товарищу… и нам не оставалось ничего, как наблюдать за отбытием Глагола и по камерам смотреть, как Брауни разрушает коридоры, протискиваясь наверх.