Палач

У Князя были женщины. Я за него радовалась. Сейчас я думаю, что, возможно, поначалу он хотел, чтобы я ревновала, но это было невозможно. Уж не знаю, почему Князь так меня любил или хотел, и все же он точно был ко мне привязан. Я выросла у него на глазах, повзрослела, даже была в него по-детски влюблена, но для меня существовал только один мужчина. Однако время лечит, и, хотя я все время была у него перед глазами, Князь был мужчиной и никогда не был монахом. Его всегда окружали женщины — и вампирши, и смертные, они бегали за ним, восхищались им, и он утешился в их объятиях.

А я бегала за Люцианом, как хвостик. Это было похоже на зависимость, но меня это не пугало. Мне было хорошо, когда он просто находился рядом со мной, мне нравилось касаться его, держать за руку. Я ужасно тосковала, когда он покидал замок по каким-то своим делам. Он возвращался, и я бежала к нему, раскинув руки, и бросалась ему на шею, обхватывая руками и ногами. Я смотрела на него с благоговением, любовалась им. Он кружил меня по комнате и смеялся. Я знала: этот смех предназначался только мне одной. Он никогда так не смеялся, когда находился в окружении обитателей замка, редко улыбался. Он был суров, взирал на мир с равнодушием и даже с налетом презрения, но со мной он был другим — открытым, светлым, счастливым.

Бывало, что мы с Люцианом ссорились. Я была юна, мне хотелось развлекаться. Я завела себе подруг среди соседских дочерей, и очень часто мы ездили на охоту в дремучие леса, окружавшие княжеский замок. Со мной на охоте ничего не могло случиться, но девушки были смертными, а я часто об этом забывала, проводила их такими местами, которые не были доступны обычным людям. Я тогда этого не понимала, но просыпались мои врожденные способности Проводника, и я, не задумываясь, стала все чаще и чаще ими пользоваться. Бывало, что девушки отправлялись на охоту одни, без меня, решив пройти той же самой дорогой, что вела их я, и вот однажды случилось несчастье — погибла моя подруга…

Люциан тогда был в отлучке, а вернувшись, выдал мне по первое число. Я долго не могла сидеть, а потом еще дольше дулась на своего строгого Принца. Но позже я пришла к нему и покаялась.

Он долго качал головой, а потом сказал, что раз я не понимаю, какую несу ответственность, значит, я веду себя как ребенок, и наказывать меня он будет соответственно.

Я поделилась с Люцианом своими ощущениями, тем, как я чувствую пространство, и тогда он предположил, что я из тех, кого в других реальностях называли Ходящими-сквозь-миры. И тогда я догадалась, что моя настоящая мать и тетка были из другой реальности. Что свои способности я получила по наследству от родителей. Но никто не мог мне рассказать, кем они были на самом деле. Люциан как-то взял меня туда, куда я так рвалась, подслушав его разговор с Князем. Мы нашли ту самую старуху, но она мне ничего не рассказала такого, о чем бы я не догадалась и сама. Лишь одно я теперь понимала совершенно точно: семья виконта Килби погибла из-за того, что наемникам из другого мира была нужна я. И мне крупно повезло, что меня считали погибшей и что Князь меня приютил и дал защиту.

Странно, что наемники так меня и не нашли, им не помогли даже их колдуны, но, вероятно, их магия накладывалась на мою собственную защитную магию, которой я подсознательно закрывалась, и если бы я тогда сама не явилась к своему старому замку, они бы никогда не учуяли моих следов. Однако теперь межмировой туннель был закрыт, Люциан сам его запечатал, и никто не мог проникнуть в наш мир без ведома Палача. Если только я сама не открыла бы туннель. Но я не собиралась этого делать, да и смутно себе представляла, как работают мои силы. Пока я их только изучала, осторожно нащупывала и делала это только в присутствии Люциана, боясь, что что-то сделаю не так.

Люциан продолжал выполнять свои обязанности при Князе. Вампиры иногда творили такое, что волосы на голове шевелились. Князь держал их в узде, но будучи хищниками, они срывались. Конечно, не все, но некоторые. Они начинали убивать людей, а не просто брать у них кровь, зачаровывая. И тогда к делу приступал Палач. Дети Тьмы боялись Люциана. Я видела тех, кому повезло, кто выживал после пыток. Но они необратимо менялись. Они ходили, дышали, питались, но в них больше не горел огонь жизни. Иногда мне встречались и люди, которые прошли через Зал Наказаний. Они больше не были взрослыми, разум их не отличался от разума младенца. Во взглядах дворовых собак и то было больше смысла. Это вызывало ужас. Я старалась держаться подальше от жертв Палача, опускала голову, подбирала юбки и пробегала мимо.

Я подозревала, что Люциан на самом деле не человек. Эльф? Я не знала. Он был очень красив, и я часто думала, что по всей вероятности он был побочным сыном какого-то божества. Светлого божества, потому что создания ночи предпочитали побыстрее убраться с его дороги.