Палачи

Первая проблема свалилась на них уже через минуту. Причём в буквальном смысле. Михаил стоял на столе и ощупывал края отверстия, через которое они спустились в комнату Якута, а теперь собирались подняться назад. Гарин ждал внизу, прижимая к груди автоматы и стопку защитных костюмов. Столяров как раз выбрал место, за которое удобнее ухватиться, и уже привстал на цыпочки, когда из люка над ним, как чёртик из табакерки, свесился голый торс зомбированной старухи. Колеблющееся пламя свечи отбросило на стену дрожащую тень, напоминающую силуэт гигантского паука или осьминога. Руки, волосы и то, что когда-то было грудями старухи, свисали вертикально вниз. Зомбированная замычала, обнажив гнилые беззубые десны, и попыталась ухватить Михаила за шею. Тот отпрыгнул назад и всё-таки уронил свечу. В наступившей темноте старуха начала хихикать.

Олег вскрикнул. Даже Столяров вскрикнул. По крайней мере никогда прежде Гарин не слышал, чтобы подполковник издавал такие звуки.

— Дура! — рявкнул он. — Чуть не напугала!

Темноту озарили вспышки пистолетных выстрелов. Потом раздался грохот и хруст, от которого Олег поморщился. Хрустеть так могли только ломающиеся шейные позвонки. В комнате заметно посветлело. Это от упавшей свечи занялась брошенная на пол штора. Она горела весело, с искорками и потрескиванием, словно бенгальский огонь. За окном гулко забухало. Это заработал упомянутый Михаилом станковый пулемёт. Выбитый пулей кусок оконной рамы ударил Гарина в плечо.

— Жив? — спросил Столяров, успевший снова взобраться на стол.

— Вроде бы. А ты?

Михаил подтянулся на руках и исчез в квадратном люке. Позвал сверху:

— Давай груз!

Олег перешагнул через голую старуху, волосы которой горели синеватым пламенем, и полез на стол.

— Давай живей, а? — подбодрил его Столяров. — Здесь становится жарко. Кстати, заткни хотя бы пулемётчика!

— Сейчас…

С помощью Михаила Гарин выбрался через отверстие наверх. Он присел в не простреливаемом углу комнаты, принял позу зародыша и накрыл голову руками.

— Не могу сосредоточиться. Мне нужна тишина.

— Заткни пулемётчика — и будет тебе тишина!

Грохот выстрелов отвлекал, не давал собраться с мыслями. Грохот, и ещё отвратительный запах горелого мяса, поднимающийся сквозь решётку в полу. Олег приложил ладони к лицу так, чтобы они одновременно закрывали глаза и зажимали нос, а большими пальцами заткнул уши. Тем самым он перекрыл доступ информации сразу к трём органам чувств. Не стало зрения, обоняния и слуха. Осталось отключить вкус солёной горечи во рту и осязание, но как? Разве что содрать с себя всю кожу. Кожу… которой так нравились твои прикосновения, Марина. Гарин не ушёл — убежал, умчался, едва заслышав тревожный звоночек, почувствовав первый укол привычной жалости к себе. Нет! Не время! Не сейчас! Он нырнул с головой в омут, который был даже не чёрным, а бесцветным, но тем ярче на этом фоне сияли маленькие разноцветные светлячки. Олег без труда нашёл нужный — он светился яростью и отчаянием — и прикоснулся к нему, настраивая двусторонний канал. Светлячок отшатнулся, и в сознание Гарина хлынула волна безнадёжной злобы.

— Уйди. Всё зря. Его нет. Хозяина больше нет. Никто не спасёт.

Олег постарался, чтобы его ответ прозвучал как можно мягче.

— Ты ошибаешься. Хозяин здесь.

— Нет. Он мёртв. Мёртв совсем. Хозяин говорил, надо стараться. Он обещал, мы пойдём к свету. Вместе. Теперь его нет. Больше не надо стараться. Мы не пойдём к свету. Не с кем идти.

— Он здесь. Хозяин ждёт тебя. Посмотри наверх. Что ты видишь?

— Дом. Дом горит.

— Ты видишь свет?

— Я вижу огонь.

— Огонь и есть свет. Иди к нему.

— Так Хозяин жив?

— Он ждёт тебя.

— Ответь. Хозяин жив?

— Да, — неохотно соврал Олег. — И ты тоже будешь жив, когда вы вместе пойдёте к свету. Ты старался, теперь поспеши. Хозяин ждёт тебя. Но у вас мало времени.

— Хорошо. Я иду.

Огонёк пришёл в движение, теперь он светился надеждой. «Михаил был прав, — подумал Гарин, возвращаясь в реальный мир. — Некоторые навыки — это как езда на велосипеде». На его плечо опустилась тяжёлая ладонь.

— Эй, китайская гундосая обезьянка! Ничего не вижу, ничего не слышу, запахов тоже не чувствую.

— Фто? — спросил Олег, так и не убравший ладоней от лица.

— Я говорю, пулемёт заткнулся, можно идти.

Когда Гарин направился к подсобному помещению с трубой, Столяров только цокнул языком и пробормотал:

— Я так и знал, что этим всё закончится!

— Осторожно, здесь вся стена в ржавых волосах, — предупредил Олег.

— Спасибо, — буркнул Михаил. — Ты хоть в курсе, какая там высота?

— Десять метров, — спокойно ответил Гарин. — Последние три плавно загибаются вправо.

— А что внизу?

— Озеро. Помои. «Газировка», — перечислил Олег.

— В гробу я видал такие аквапарки! — Столяров с остервенением натягивал поверх комбинезона неуклюжий защитный костюм.

— Да, и ещё одно, — сказал Гарин, уже после того как приладил шлем.

— У? — Михаил замер с включённым фонариком в зубах.

— Хочу, чтобы ты знал. Там, на кладбище, я соврал.

— А?

— Я скучал по тебе, Миша.

Столяров вынул изо рта фонарик и улыбнулся.

— Я знаю.