Палачи и герои

«Опять не сдержался», – клял себя Дантист, предчувствуя выволочку от куратора, велевшего доставлять парашютистов и пленных партизан живыми.

Но этот уже не выживет.

– Сила за мной. – Дантист взял пленного за волосы. – А ты сдохни, москальская морда.

И выстрелил в голову.

– Последний был, – посетовал командир боевки. – Троих мы в лесу уложили. А они четверых наших. Умелые были. К партизанам шли. Ночью их с аэроплана сбросили.

– Вот по партизанам и работай, – прикрикнул Дантист. – Нечего обозы немецкие грабить!

– Дюже те партизаны шебутные. Не успеваем за ними.

Партизаны и парашютисты – любимые слова куратора. По ним одно время боевки работали достаточно успешно и перебили их немало. Но теперь не справляются. Слишком много их становится.

Потрепанный «Опель» отъезжал от хутора, провожаемый уважительными взглядами боевиков, – барин на машине ездит. В трясущейся кабине подпрыгивающего на бездорожье грузовика все еще злой Дантист вспоминал последний разговор с куратором.

– Ковпак, Федоров, Сабуров, – перечислял майор Кляйн. – Вам что-нибудь говорят эти имена?

– Нет.

– А скоро будут говорить. Это командиры больших партизанских соединений, которые с территории Белоруссии ломятся на Украину. И ваши боевки им на один зуб. Вам не хватает сил.

Действительно, в ряде районов Украины партизаны все больше чувствовали себя хозяевами. Но в Галиции пока получали отпор. А еще на Волыни активно действовали боевые структуры Армии Крайовы, подчинявшиеся польскому правительству в изгнании. Происходило страшное – бандеровцы переставали быть хозяевами лесов.

Реформы ОУН давно назрели – это совершенно очевидно не только Дантисту. Уже который год в Организации мусолился вопрос о создании украинской армии, анонсированной еще Бандерой в его воззвании об образовании независимого украинского государства.

В апреле 1942 года на проходившей под Львовом второй конференции бандеровской фракции ОУН было указано на «скорую возможность вооруженной борьбы за украинскую государственность в подходящее время», когда или СССР потерпит поражение, или Германия истощит свои силы в войне. Одним из приоритетных заданий определялось создание собственных вооруженных сил в виде широкого всенародного движения. Основными задачами ставилась борьба против «московско-большевистских влияний», «пропаганды партизанщины», «оппортунистов из ОУН (М)».

Но Дантист прекрасно понимал, что будет так, как решат немцы. Точнее, абвер – главный игрок в шахматы с украинскими националистами…

Через пару дней на конспиративной квартире в Тернополе майор Кляйн взгрел Дантиста за расстрел парашютиста, которого надо было обязательно доставить на допрос. Впрочем, ругался для порядка. Мысли его были заняты другим.

– Теперь слушайте внимательно, герр Ковган. Пора вашей организации заканчивать с анархией и безответственностью. Надо объединять ваши силы в четкую, разветвленную военную структуру.

– Даже так, – удивился такому прозрению Дантист.

– Бандера прав – настала пора украинской национальной армии. Нужна полная власть над лесами и деревней. Положение на фронтах тяжелое. Мы не можем отвлекать на обеспечение безопасности тыла большие силы. А вы зачистить от большевистской мерзости свою землю просто обязаны. Работа предстоит тяжелая, учитывая, сколько дураков из ваших рядов придется переубеждать, а то и уничтожать.

– Надеюсь, одобрение соратников гарантировано?

– Несомненно, – кивнул майор.

Это означало, что агентура абвера в ОУН (Б) уже получила соответствующие указания…

Глава 18

В Сталинграде шла невиданная в истории бойня, от которой зависела судьба войны. Там оказалась запертой группировка из двадцати двух немецких дивизий общей численностью в триста тысяч человек. Ивану порой было стыдно, что он здесь, в полусотне километров к югу от Сталинграда, в тишине заснеженных степей, ждет у моря погоды, тогда как красноармейцы, проявляя чудеса мужества и стойкости, давят фашистского гада в городе на Волге.

Но Иван знал, что прохлаждаться ему недолго. Немцы не оставляли попыток деблокировать окруженную армию Паулюса. И не сегодня завтра на позиции, на которых вросла в землю дивизия, накатит стальными гусеницами четвертая танковая армия генерал-полковника Германа Гота.

Декабрьские морозы 1942 года под Сталинградом были почти такие же лютые, как в сорок первом под Москвой. От холода не было спасения даже в землянках, не говоря уж о позициях. К нему привыкнуть невозможно, но можно научиться с ним жить…

В такое морозное, хрустящее снегом утро Иван получил от своего командира роты приказ – бронебойщики передаются в оперативное подчинение первому батальону. Командование полагает, что там танкоопасное направление. Но ротный сам так не считал:

– Там местность пересеченная, танки вряд ли полезут. На курорт идешь, Вильковский.

– На зимний, – хмыкнул Иван.

Но танки пошли именно там. Немцы посчитали, что там их не ждут. И под утро зазвучал ненавистный аккомпанемент гула бензиновых моторов.

Немцев было много. Очень много.