Палачи и казни в истории России и СССР

Один из первых пяти советских маршалов, первый кавалер почетных боевых орденов Красного Знамени и Красной Звезды, «судья» на процессе по делу Тухачевского и других военачальников, Василий Константинович Блюхер скончался от жестоких пыток в Лефортовской тюрьме НКВД 9 ноября 1938 г. Во время пыток у него был выбит глаз. По приказу Сталина его тело отвезли для медицинского освидетельствования в печально известную Бутырку и сожгли в крематории. (По заключению «судмедэксперта», смерть наступила от закупорки легочной артерии тромбом, образовавшимся в венах таза.) Через 4 месяца после убийства, 10 марта 1939 г., судебная инстанция приговорила мертвого маршала к высшей мере наказания за «шпионаж в пользу Японии», «участие в антисоветской организации правых и в военном заговоре». Этим же решением к расстрелу были приговорены первая жена Блюхера Галина Покровская и жена его брата Лидия Богуцкая. Через четыре дня расстреляли его вторую жену, Галину Кольчугину, а третью — Глафиру Безверхову, Особое совещание при НКВД СССР приговорило к восьми годам исправительно-трудовых лагерей. Был расстрелян и брат Василия Константиновича, капитан Павел Блюхер — командир авиазвена при штабе ВВС ОКДВА. До ареста Блюхера были брошены в казематы НКВД его порученец Павлов и шофер Жданов. Из пяти детей маршала от трех браков старшую — Зою Белову, в апреле 1951 г. осудили на 5 лет ссылки, судьба самого младшего, Василина (на момент ареста Блюхера 24 октября 1938 г. ему было 8 месяцев), неизвестна. Василий Константинович Блюхер и все члены его семьи реабилитированы (90).

Конструктору первых советских ракетно-космических систем, первому гражданину СССР, которому звание Героя Социалистического Труда было присвоено во время пребывания в заключении, Сергею Павловичу Королеву во время допросов сломали челюсти и вызвали сотрясение мозга. Видному партийному деятелю, кандидату в члены Политбюро Р.И. Эйхе и деятелю литовской Компартии З.И. Ангаретису во время «следствия» сломали позвоночники, сотруднику Коминтерна В.Г. Кнориныпу паяльной лампой жгли спину (91).

Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский провел три года в сталинских застенках, где его пытали и выбили передние зубы. Затем была реабилитация и Великая Отечественная. Битва за Москву, Сталинградское сражение, Курская битва. Рокоссовский был главным идеологом крупнейшей за всю историю войн операции «Багратион».

Герой Советского Союза генерал Горбатов Александр Васильевич, вспоминая дни, проведенные в сталинских застенках, пишет «.. .Прошло три дня. Начались вызовы к следователю. Сперва они ничем не отличались от допросов, которые были на Лубянке. Только следователь был здесь грубее, площадная брань и слова “изменник”, “предатель” были больше в ходу». «...Допросов с пристрастием было пять с промежутком двое-трое суток; иногда я возвращался в камеру на носилках. Затем дней двадцать мне давали отдышаться» (92: 123).

Видный чекист Михаил Шредер также оставил свидетельства о пыточных застенках в НКВД в 1930-е гг. «...Я категорически отказался от дачи ложных показаний. В это время в кабинет вошел Минаев и спросил Ильицкого: — Ну что, эта фашистская б... все еще не дает показаний? — Ты сам фашистская сволочь, — вне себя заорал я. — Ты же лучше других знаешь меня как работника, преданного делу партии. — Не смей говорить о партии, фашистский гад, — закричал Минаев, снова изо всей силы ударил меня по лицу, а затем сказал: — Обработайте его так, чтобы он не мог узнать свою собственную задницу. Тут же появились несколько молодцов. Избиение было настолько сильным, что обратно в камеру я уже идти не мог и меня, окровавленного, в полубессознательном состоянии, отволокли туда вахтеры...» (93: 124).

Всеохватывающую и ужасающую картину пыток дает Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ». В главе, посвященной следствию, на основе многочисленных свидетельств людей, прошедших сквозь ад советских застенков, перечислены мыслимые и немыслимые виды истязаний и пыток. Тут и многодневная выдержка подследственного без сна — «стойка», самый распространенный метод, и многочасовое стояние на коленях, и сидение на краю или ножке стула... «Ну а всех способов битья и не перечислить: плетками, резиновыми палками, мешками с песком, наконец, и вовсе бесхитростно — кулаками и ногами. Были и экзотические приемы, например, тесный бокс с клопами». В 1937—1938 гг., отмечает Солженицын, виды пыток не регламентировались — «допускалась любая самодеятельность». «Ни хозяйственный аппарат НКВД, ни тем более советская промышленность не озаботились снабдить следователей годным для пыток инвентарем. Из положения выходили кто как. Сами мастерили и приспосабливали к делу — туго скрученные жгуты из веревки или из проволоки, резиновые или кожаные плетки с грузом и без, цепи, куски шлангов, резиновые дубинки из автопокрышек и т. п.».