Палачи и киллеры

Барон Р.Ф. Унгерн фон Штернберг являлся отпрыском древнего прибалтийского рода, предки которого состояли членами ордена меченосцев и участвовали в крестовых походах.

Военная карьера барона была связана с Забайкальем, куда он был послан после февральской революции Керенским для формирования бурятских полков.

В 1920 году барон составил свою армию из монголов, китайцев, бурят и японцев. Местом своей деятельности он избрал Монголию. Барон Унгерн выдвинул идею воссоздания «Срединной Азиатской империи», подобной империи Чингисхана, чей образ он избрал своим идеалом.

В предлагаемых бесхитростных воспоминаниях есаула Макеева сказана страшная правда о гражданской войне. Сам Унгерн узнал о своем конце от ламы, который, гадая по лопатке черной овцы, в мае 1921 года, предсказал, что жить ему осталось 130 дней. Выданный монголами, барон был расстрелян в Новониколаевске через 130 дней – 15 сентября того же года.

«Было начало августа 1920 года. По приказу барона Унгерна полки Азиатской конной дивизии выступили на борьбу с красными.

В Даурии – цитадели барона – остались китайская сотня, японская сотня капитана Судзуки и обоз. Командовал всем этим резервом знаменитый человек-зверь подполковник Леонид Сипайлов, которому было приказано забрать все снаряды, винтовки, патроны и с охраной идти на Акшу.

На 89 подводах везли снаряды, на 100 арбах муку. Находилась в обозе и знаменитая «черная телега», в которую было уложено золото и масса драгоценнейших подарков для монгольских князей: вазы, трубки, статуи.

Китайская сотня шла впереди обоза верстах в четырех, японская позади, при транспорте. Так было лучше, ибо верность китайцев была шаткая. Вскоре приехал командир китайской сотни подпоручик Гущин и доложил Сипайлову, что у него в сотне что-то неладное: видимо, китайцы хотят поднять восстание и захватить «черную телегу».

В три часа ночи поднялась тревога. Со стороны китайского бивуака слышалась стрельба. Трем офицерам и одному солдату, конвоировавшим «черную телегу», было приказано немедленно уезжать в степь; остановиться на первой заимке и ждать приказаний. Русские и баргуты заняли позицию, и не прошло и десяти минут, как через табор промчались конные. Это были китайцы. По ним открыли огонь, но они скрылись в ночной темноте.

Решили ждать рассвета и только тогда начать наступление. Рассвело. С громким «ура» бросились в китайскую лощину. Лагерь китайцев представлял страшную картину: офицерская палатка свалена, Гущин мертв, рядом с ним, уткнувшись лицом в землю, лежал его прапорщик Кадышевский. Этот был ужасен. В него в упор всадили несколько пуль, и внутренности несчастного расползлись по земле во все стороны. Тут же лежали зверски убитые русские солдаты и один бурят.

Вырыли братскую могилу, прочли над погибшими молитву и похоронили. Стали искать знаменитую «черную телегу». Нашли случайно. Вскоре транспорт двинулся в Кыру, где находился Унгерн. О восстании он знал уже от бурят.

На вес золота ценилась в отряде мука, так как доставляли её с большим трудностями и громадными расходами. В этот раз, переправляясь через какую-то речку, всю муку подмочили. Барон озверел. Орал на свой штаб, а потом приказал: «За подмоченную муку чиновника, отвечавшего за доставку, пороть, а потом утопить в этой же реке». Несчастного выпороли и утопили.

Унгерновский кошмар начинался в новой обстановке.

Дивизия выступила на Керулин. Керулин – глубокая речка, впадающая в озеро Долай-нор. Здесь остановились на зимовку и построили зимний бивуак.

Все раненые, обмороженные и женщины находились отдельно от дивизии. База для них была построена в 200 верстах от Хайлара, и комендантом её был назначен прапорщик Чернов, бывший начальник полиции одного из городов Западной Сибири. Это был красавец мужчина и человек крутого нрава. Трагедия началась в обозе. Из Урги, Троицкосаввска и других пунктов на Керулин ежедневно прибывали офицеры, их жены, семьи, шли штатские и военные. Военные зачислялись в дивизию, семьи отправлялись в обоз.

Однажды в лагерь приехал с женой статский советник Голубев. Жена у него была замечательная красавица, а сам он человек с большим самомнением и авторитетом. Унгерн принял его. вежливо, беседовал с ним. Голубев, не знавший баронского характера, решил воспользоваться случаем и стал давать советы политического и иного рода. Барон долго крепился, потом не выдержал и приказал Голубева выпороть: «Он из интендантства, а следовательно, мошенник». Голубева повели на истязание. Жена, взволнованная и возмущённая, влетела к Унгерну в палатку, и… её барон приказал тоже выпороть. Несчастную женщину после этого отправили в обоз, а мужа назначили рядовым в полк.

В обозе женщина вылечилась, и за ней стал ухаживать комендант. По правде, они были великолепной парой. Оба красивые, статные. Кончилось тем, что г-жа Голубева переселилась в юрту Чернова.

Барону об этом донесли, но он промолчал и лишь усиленно наблюдал, что будет дальше.