Палачи и киллеры

Бессонная ночь дала о себе знать, я прилег на диван, попросив товарища разбудить меня через пару часов, и крепко заснул.

Мне снился сон, что меня всюду разыскивает дежурный по отделу. Проснулся. Рядом, на топчане, спал мой товарищ. Часы показывали час ночи.

В ужасе, я побежал в отдел. Оказывается, тут уже подняли тревогу, разыскивая меня, и едва я вошел в кабинет Масленникова, он набросился на меня с бранью… В общем, итогом был мой перевод в другую часть, в особый отдел противовоздушной артиллерийской дивизии и больше к делу Дмитриева я отношения не имел.

Спустя несколько месяцев я узнал, что дело это закончено. Рядового Дмитриева судили по законам военного времени…

(Кожухов Ф.С. Покушение на Сталина в 41-м году. Совершенно секретно, N 4, 1994).

В СЕНТЯБРЕ 1944 ГОДА ОНИ ЕДВА НЕ ВЗОРВАЛИ СТАЛИНА

5 сентября 1944 года. Ночь. Пустынный перекресток у поселка Карманово Смоленской области. На посту — старший лейтенант милиции Ветров. Он в промокшей шинели. Глаза слипаются от усталости. Его подняли по тревоге: над линией фронта обстрелян немецкий самолет. И Ветров третий час стоит на раскисшей обочине, ведя наблюдение.

Машины, повозки… Тормозит мотоцикл, на котором двое военных — майор и его спутница, младший лейтенант. На груди майора — звезда Героя Советского Союза. Взяв документы, Ветров читает: "Таврин П.И. зам. начальника ОКР «Смерш» 39-й армии, 1-го Прибалтийского фронта". На войне было неписаным правилом: офицерам такого ранга вопросов не задают.

Но Ветров спросил: "Из Прибалтики на мотоцикле добираетесь?". "Это что за вопросы!" — прикрикнул майор. Однако его заносчивость Ветрова не смутила. "Странно, — подумал он. — Всю ночь дождь, а майор и его спутница не промокли". "Прошу вас заехать в Карманово. Нам нужно сделать отметку, что вы выехали из нашей зоны". "Вам тут в тылу делать нечего!" — возмутился майор. Но на подмогу к Ветрову уже бежали сотрудники, дежурившие поодаль.

Все документы Таврина были в порядке. В райотделе НКВД майор показал удостоверение и телеграмму Главного управления «Смерша», по которой выехал в Москву. Тем не менее старлей Ветров, выйдя в другую комнату, сумел через Гжатск связаться — мгновенно! — с Москвой. Было 5 часов утра, но милиционеру быстро ответили: в штабе 39-й армии Таврин не значится, в Москву его не вызывали. Ветров бросился к мотоциклу «майора» и обнаружил в коляске 7 пистолетов, гранаты, мину, оружие неизвестной конструкции, 116 печатей, бланки документов…

На самом деле он был Шило Петр Иванович. Перед войной в Саратове его, бухгалтера, осудили за растрату. В тюрьме Шило сколотил группу и организовал побег. По фиктивным справкам получил документы на Таврина. Был призван в армию. Воевал. В мае 1942 года на фронте его вызвали в особый отдел и спросили: по каким мотивам изменил фамилию? В ту же ночь Шило-Таврин перешел линию фронта и сдался в плен.

Случай в его судьбе. Дождь заливает потолок и стены барака, Петр Шило приносит кипятку простуженному напарнику по нарам Жоре, шоферу из Москвы. Они держатся вместе. Осторожные разговоры по ночам. «Таврин» не поверит, узнав, что перед ним — бывший член Военного совета 24-й армии Георгий Николаевич Жиленков. Вскоре он исчезает из лагеря и становится правой рукой генерала Власова.

Летом 1943 года Шило-Таврин увидел Жиленкова в Летницком лагере. Под музыку, поднявшись на деревянный помост, тот призывал вступить в армию Власова. После «агитки» Петр Шило подошел к Жиленкову. "Я о тебе позабочусь, — сказал бывший сокамерник — Нам нужны надежные люди".

Из протокола допроса П.И.Шило: "В последних числах августа 1943 года я был доставлен в Берлин к полковнику СС Грейфе. Он выяснил причины, побудившие меня дать согласие на сотрудничество с германской разведкой, после чего рассказал о заданиях, которые могут быть мне даны для работы на территории СССР. Он сказал, что может использовать меня для разведки, диверсии и террора".

Его готовили в Берлине ровно год. Тщательно продумывали «легенду». Он должен был появиться в Москве как Герой Советского Союза. Кроме Звезды Героя, в немецкой разведке ему выдали орден Ленина, орден Александра Невского, два ордена Красного знамени, орден Красной Звезды и две медали "За отвагу". Образ «героя» продумывали до деталей. В кармане кителя Шило-Таврин будет носить стершийся на сгибах номер "Правды".

Его отпечатали в берлинской типографии. В подлинный номер газеты втиснулся очерк о подвигах Таврина на фронте.

Впрочем, о боевых ранениях в немецкой разведке позаботились тоже. В госпитале под наркозом хирурги сделали на теле Таврина три глубоких надреза.

Из протокола допроса П.И.Шило: "Мне было указано, что мои документы абсолютно надежны и что по ним я могу проникнуть в Москву, не вызвав подозрений.