Палачи и жертвы

Бериевцы прекрасно понимали, что для эффектного обвинения Абакумова двух эпизодов маловато, нужно отыскать что–то еще, причем существенное. Им требовались факты, уличавшие Абакумова в вопиющем произволе и беззаконии не по команде Сталина, а по собственной инициативе. Для этой цели больше всего подходила жертва средней величины, не слишком заметная, но в то же самое время достаточно известная и, главное, бесспорная.

Подручные Влодзимирского перешерстили архивы МГБ и через месяца два доложили о выполнении задания. Так в материалах дела Абакумова нашла свое место история смертных мук вице–адмирала Гончарова.

КЛАССОВЫЙ ВРАГ

Его звали Леонидом Георгиевичем, он был русским, родился в 1885 году в Кронштадте и происходил из дворянской семьи, члены которой из поколения в поколение несли воинскую службу во славу Отечества. В 1917 году Гончаров имел звание капитана 1 ранга Российского Флота и, как это ни грустно констатировать, по совокупности анкетно–биографических данных был заведомо обречен на уничтожение. Вопрос был лишь в том, когда подойдет его черед.

Впервые Гончаров был арестован в 1920 году органами Петроградской ЧК за контрреволюционную деятельностью, однако, как записано в его формуляре, «преступление не было доказано».

В 1930 году Гончаров вновь арестован. На сей раз его обвинили во «вредительстве в области вооружения кораблей» и осудили к 10 годам лагерей, но, цитирую документ, «по ходатайству бывшего начальника военно–морских сил, врага народа Орлова, Гончаров был освобожден от наказания как выдающийся специалист в области создания минно–торпедного оружия».

Гончаров продуктивно работал, но с него не спускали глаз и стремились всячески опорочить: перед войной двое арестованных «изобличили» его как агента иностранной разведки. На заседании Военной коллегии Верховного суда СССР они оба отказались от показаний, данных на предварительном следствии, и заявили, что оговорили себя и других в результате применения пыток. Тем не менее один из них был расстрелян, другой приговорен к 10 годам лагерей, а Гончарова не тронули. Решили, наверное, — пусть еще поживет, авось придумает какую–нибудь хитроумную торпеду, а пристрелить его всегда успеем.

Дамоклов меч опустился на голову Гончарова

8 апреля 1948 года — его внезапно арестовали, в тот же день этапировали в Москву, заключили в Лефортовскую тюрьму и передали «под опеку» полковника Комарова, который за две недели довел его до смерти. В деле Гончарова не оказалось ни единого протокола допроса: как известно, малограмотный Комаров не тяготел к формалистике. Вот что показал Комаров на допросе 3 июня 1953 года: