Палачи и жертвы

Спросят — ответит, и все, дальше от него слова не дождешься. Поэтому о специальных операциях, в которых участвовал Церетели, впервые услышали от других арестованных.

СПЕЦИАЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ

С Рапавой мы, если помните, расстались в первых числах 1953 года в кабинете генерал–полковника Кобулова, где изнуренный семнадцатимесячным тюремным заключением Авксентий Нарикиевич узнал, что его освобождают из–под стражи и назначают министром госконтроля Грузинской ССР. Не столь уж сложно представить себе его тогдашнее состояние — ведь он вновь свободен и без промедления приобщен к власти. Значит, Лаврентий Павлович не держит на него зла!

В Тбилиси Рапаву ждала триумфальная встреча. Блюда грузинской кухни по вкусу и питательным качествам разительно отличались от тюремной баланды, марочные вина поднимали настроение, и Авксентий Нарикиевич еще больше воспрянул духом — черт возьми, мужчина в пятьдесят четыре года отнюдь не старик, есть время, чтобы пожить в свое удовольствие!

Но удовольствие продлилось всего лишь три месяца, после чего Рапаву арестовали и этапировали на Лубянку как члена банды Берии. «Что вы делали вместе с Берия либо по его преступным указаниям?» — спрашивали у него. Какое–то время Рапава запирался, а потом дал признательные показания:

«Летом 1939 или 1940 года, точно не помню, Л. П. Берия позвонил мне по телефону из Москвы и сказал, что в Тбилиси вместе с женой приедет наш посол в Китае Бовкун—Луганец, которого нужно хорошо встретить и поместить в санаторий в Цхалтубо. Одновременно мне было сказано, что прибудут два сотрудника НКВД, которых также нужно устроить в Цхалтубо.

Бовкун—Луганец прибыл поездом один, без жены, был мною встречен и помещен в дом отдыха Лечсанупра Грузии в Цхалтубо. Через день или два, точно не помню, прибыли сотрудники НКВД. Они сказали мне, что по указанию руководства должны ликвидировать Бовкуна—Луганца, что он — враг народа и, если его ликвидацию провести открыто, соучастники могут остаться в Китае. Далее мне было сказано, что Бовкуна—Луганца решено отравить.

Я позвонил по телефону Берия и доложил, что нецелесообразно проводить операцию по задуманному плану, так как внезапная смерть такого ответственного работника неизбежно повлечет за собой вмешательство врачей, вскрытие трупа и т. п. Берия ответил: «Я спрошу и сообщу». На второй день он сказал мне, чтобы сотрудники возвращались назад, а я арестовал бы Бовкуна—Луганца и доставил в Москву. Это указание Берия было мною выполнено скрытно, ночью, так что никто посторонний не знал об аресте.

Через некоторое время Б. Кобулов по телефону передал мне подробный план операции. В Тбилиси прибудет служебный вагон с сотрудниками НКВД, которые привезут трупы Бовкуна—Луганца и его жены. Мне же надлежит инсценировать автомобильную катастрофу, о чем опубликовать в печати. При этом мне был даже передан текст сообщения в печать…

На дороге между Цхалтубо и Кутаиси мною была пущена под откос пустая легковая машина, затем были вызваны работники милиции, которые соответствующим образом оформили катастрофу (в машине было умышленно испорчено рулевое управление), а в отношении погибших было сказано, что они отправлены в Тбилиси для оказания скорой медицинской помощи… Трупы были похоронены обычным путем, но затем по указанию Б. Кобулова вырыты и вновь похоронены с почестями…»

А вот и само объявление, напечатанное в газете «Заря Востока» 9 июля 1939 года № 155 (4776):

«В ночь на 8 июля, в результате автомобильной катастрофы, погибли полпред СССР в Китае тов. Бовкун—Луганец Иван Трофимович и его жена Нина Валентиновна.

Катастрофа произошла между городом Кутаиси и курортом Цхалтубо на 6–м километре шоссейной дороги.

Выделенной Кутаисским горсоветом комиссией установлено, что автомашина потерпела аварию вследствие порчи рулевого управления».

Из показаний Рапавы явствует, что действовал он в меру своего разумения. Посудите сами, какими недоумками надо быть, чтобы поверить тому, что пострадавших в катастрофе отправили для оказания «срочной медицинской помощи» за двести с лишним километров в Тбилиси, тогда как под боком находилась Кутаисская областная больница?

Впрочем, кого им было стесняться в своем отечестве?

И еще — Рапава скромно умолчал о том, что ему пришлось «для порядка» ликвидировать водителя машины Бориса Чуприна, чей труп был захоронен вместе с четой Бовкун—Луганцев и в дальнейшем перезахоронению не подвергался. А может быть, Рапава позабыл об этом факте. Уничтожались тысячи ни в чем не повинных людей, разве мыслимо запомнить всех?

Рапава, по его словам, не знал главного — кто убил посла и его жену. Сопоставив кое–какие данные, следователи задали этот вопрос Церетели, который поведал следующее: