Паладин

Мартин приблизился к клетке. Пленник, устав от издевательств толпы, сидел, уронив голову на закованные в цепь руки, но, словно почувствовав взгляд Мартина, медленно поднял голову. Как же изменился Далиль! Неудивительно, что Мартин не узнал в этом сутулом, изможденном дервише приближенного великого имама Синана. И хотя ассасины умели менять внешность, все же Далилю, похоже, несладко пришлось в последнее время, в нем не осталось ни достоинства, ни гордой осанки прежнего наставника фидаи. Его некогда чуть покрытая налетом седины борода теперь совсем побелела, росла клочьями и кишела вшами, а тонкий с горбинкой нос был сильно сломан, по сути расплющен, переносицы словно и не существовало. Щеки и лоб исчерчены линиями татуировки, веки так выкрашены чернотой, что глаза казались совсем запавшими.

— Это ради меня ты так изменился, Далиль? — спросил Мартин, пока охранники самозабвенно молились в стороне.

— Ты все же пришел, Тень, — усмехнулся разбитыми губами ассасин, называя бывшего ученика его прежним прозвищем. — Я знал, что тебе захочется узнать, как я тебя нашел.

Мартину сейчас это было безразлично. И когда Далиль стал быстро говорить, что мудрый Старец Горы, общающийся с самим Аллахом, узнал, что фидаи Тень не пожертвовал собой, бросившись в бездну со скалы, а попросту сбежал, Мартин повернулся и хотел уйти. Зачем ему слушать лепет этого фанатика, когда все, что его сейчас интересует, это состояние Джоанны? Остальное же… Он не верил в озарение свыше, просто Синану наверняка донесли, что видели беглеца Тень, когда он сражался против людей Синана на стороне тамплиеров, а Старец Горы слишком горд, чтобы простить того, кто обманул его доверие. И все же Мартин не должен был забывать, что ассасины не прощают отступников и рано или поздно кто-то должен был выйти на его след.

— Постой, Тень! — крикнул Далиль, вцепившись в перекладины клетки. Его руки были похожи на лапы хищного животного — так отросли и загибались длинные черные ногти. — Вспомни, я ведь тогда поручился за тебя перед имамом, я спас тебя от гибели, а ты…

— Ты был излишне самонадеян, Далиль, — только и ответил Мартин. — Зачем ты ручался, если не знал, что у меня в душе? И теперь можешь винить только себя самого.

Пленный ассасин издал звук, похожий на рыдание.

— Ты обманул меня, и я тебя возненавидел! И когда Старец Горы дал мне приказ найти и уничтожить тебя, я возблагодарил Аллаха! О, я знал, куда идти за тобой. Эта женщина, назареянка, которую ты сопровождал по приказу твоего нанимателя Ашера, — она ведь немало значила для тебя, Тень? Еще Сабир Терпеливый говорил об этом, а потом я узнал, что даже когда ты посещал красавиц в садах Синана, ты был к ним равнодушен, не терял от их ласк голову, как другие, и уходил сразу же после свидания. Сперва я думал, что ты по-прежнему страдаешь по дочери Ашера, но потом, поразмыслив, понял, кто завладел твоим сердцем. Джоанна де Ринель, пленница Монреаля. А ведь в этой крепости служил наш человек, он и доложил Синану о ее местопребывании, причем поведал, насколько хорошо охраняют англичанку, как она важна для аль-Адиля. И вдруг мы узнали, что эту женщину похитили из-под носа самого Абу Хасана, человека, которому эмир аль-Адиль доверял самые непростые задания. Какую дерзость надо иметь, чтобы решиться на такое! Вот я и подумал: Мартин был неравнодушен к прекрасной иноземке, а у него хватит умения и ловкости выкрасть красавицу из гарема самого эмира Малика! И я понял, куда мне нужно направиться, чтобы отыскать тебя по приказу Синана, да возвеличатся еще более его могущество и слава!

Мартин стоял рядом, не зная, зачем он все это слушает. Однако, несмотря на подавленность, вызванную тревогой за Джоанну, Далиль разбудил в нем ответную злость: этот человек когда-то помогал ему, а теперь принес такое зло. И он продолжал молча слушать рассказ Далиля, как тот сначала примкнул к поисковому отряду Абу Хасана, как был одним из самых усердных его следопытов, понимая, что, разыскав беглянку, он может найти и Тень. Потом Далиль пришел к выводу, что действия Абу Хасана слишком суматошны и бестолковы, что если беглецы до сих пор не пойманы, то наверняка их уже нет в пределах Монреаля и надо поискать в другом месте. Где? Он поразмыслил, куда бы мог повезти англичанку Тень. Однозначно к ее единоверцам, которые тогда еще стояли на подступах к Святому Граду. И, как оказалось, в своих рассуждениях Далиль был прав.

— Эта чужеземка много значила для тебя, Тень, — захихикал ассасин. — И, зарезав ее вместо тебя, я все же почти выполнил волю Синана. Ибо пусть я не убил твое тело, но я поразил тебя в самое сердце. Теперь ты познаешь, что такое боль и разочарование, какие познал и я, когда понял, что мой лучший ученик, которым я так гордился, оказался предателем. И я рад, что убил ее вместо тебя, потому что…