Паладин мятежного бога

Облачился в доспехи и вышел к толпе. Решил, что стандартные для моего мира и абсолютно там неоспоримые аргументы типа «Религия – опиум для народа!» или «Гагарин в космос летал и никакого бога там не видел!» тут могут быть не поняты, несмотря на всю свою справедливость. Доводы, использованные Остапом Ибрагимычем Бендером про то, как церковь жестоко замучила Джордано Бруно, Коперника, Галилея и Леонардо да Винчи, тоже не очень подходили. Но я и сам мог с ходу целую пачку подобных истин понапридумывать.

– Ваш жрец врёт! – начал я с самого главного. – Единый не полный идиот и не мог ничего такого приказать.

– Не тебе судить о Едином, рыцарь, – ответил жрец, хотя именно его никто и не спрашивал.

– Так, по-твоему, я не прав?

– Не прав! – охотно ответил служитель культа.

– Ладно, если ты так настаиваешь, то признаю, что ошибся, и беру свои слова обратно. Единый полный идиот, раз такое приказал!

Жрец даже не нашёл, что ответить. Не привык он к подобного рода дискуссиям. Наверное, вообще ни к каким не привык, так как, скорей всего, местные либо сразу с ним соглашаются, либо предпочитают помалкивать. Воспользовавшись паузой, продолжил:

– Я, Кир Огонь, паладин бога Локлиса, напоминаю, что именно мой покровитель подарил людям огонь. Следовательно, никакой другой бог не мог оставить инструкций по его использованию.

На верующих вообще, а на фанатиков в особенности никакие аргументы не действуют, правда, поскольку в данном случае речь шла о разных богах одного и того же пантеона, некоторые задумались. Но только не жрец. Однако он понял, что с помощью слов переиграть меня не имеет шансов, даже учитывая то, что толпа изначально на его стороне.

Служитель культа не стал долго раздумывать, а схватился за амулет, висящий у него на шее, на длинной цепочке и направил его в мою сторону. Оттуда вырвался луч наподобие лазерного и упёрся в мгновенно откликнувшуюся мою защиту из разноцветных аур. То, что я увидел, мне крайне не понравилось. Неизвестная сила хоть и не пробила щитов, но стала медленно их проедать. Причина, несомненно, заключалась в её божественном происхождении.

Не стал ожидать, чем всё это кончится, а выхватил меч и ударил противника по голове. Не рубанул, а просто слегка приложил плашмя. Учитывая, что мой клинок весит как лом, и этого более чем хватило. Жрец свалился без сознания.

Никто из местных магическим зрением, естественно, не обладал, поэтому нашей схватки, а самое главное, вероломного и ничем, с моей точки зрения, не спровоцированного нападения, не видел. Все стали свидетелями только последнего удара. Несколько мужиков с дубинами и топорами, не подумав о последствиях, сразу бросились на меня. Против лома приёмы, конечно же, есть, и много, но никто из них такими точно не владел. Я никого не собирался убивать (паладин я или как?), во всяком случае не сразу, поэтому щедро раздавал удары плашмя. Если кому что и сломал в процессе умиротворения, то сами же и виноваты. Всё начиналось ещё в темноте, при свете факелов, а когда разогнал демонстрацию протеста, уже забрезжил рассвет.

Потом был суд.

За действия против богов или их служителей, находящихся при исполнении, как оказалось, тут была предусмотрена только одна награда, в смысле наказание – смерть. И мне пришлось выносить приговор (то, что, по сути, мы оба были при исполнении, ничего не меняло, кто проиграл, тот и виновен).

– Закон есть закон, – не стал возражать я.

Таким образом, получилось, что предусмотрительно заготовленные связки с хворостом не пропали даром. Правда, обычного костра со столбом устраивать не стали. Приговорил я мятежного жреца к сожжению вместе с осквернённым им храмом.

И вот какая интересная вещь вышла. Те, кто первым бросился его защищать, потом активнее всех тащили связки хвороста к стенам (кроме тех, которым не повезло отделаться синяками, а получили ещё и переломы). Хотя, с другой стороны, ничего нового или удивительного в этом не было, всё как и у нас на Земле.

Самым сытым человеком на деревне всегда был тот, кто сам ничего не производил, то есть жрец. Даже когда деревня голодала, даже когда от голода мёрли дети, эти твари жрали от пуза (недаром жрецами называются). Крестьяне это всегда прекрасно понимали и люто их ненавидели (почти как преступник ненавидит мента, притом страстно желая оказаться на его месте и получить таким образом власть над своими коллегами). И ничего не могли поделать, так как жречество всегда являлось частью властных структур. Но если власть вдруг менялась или, как в данном случае, находился кто-то вроде меня, готовый взять на себя всю ответственность… Жрецам доставалось по полной.